Большая стирка - [5]
Не знаю более демократичного главного редактора Вадима Ш. Он никогда не поскупится на доброе, ободряющее слово. Он запросто общается с авторами, при этом сверхделикатен: «Художника обидеть может каждый». Если возникает недоразумение, лично терпеливо и обстоятельно на полстраницы объясняет, почему текст отложен в «долгий ящик». Когда я рассказываю о нём знакомым журналистам, они не верят: «В Москве таких не бывает».
Заместитель главного редактора Валентина Т… Героине рубрики «Нежного возраста», маме больного малыша из уральского города, понадобился «розовый» талон на лечение в московской детской клинике. И Валентина посылала письма, уточняла, что за талоны такие, и где находится больница, и когда их выдают, и выдают ли под честное слово, потому что за талоном придётся пойти ей самой…
Да и вообще не встречала более народной и отзывчивой газеты. Эта «последняя из могикан» с современным дизайном, содержанием и стилем, при этом сохранившая лучшие традиции советской периодики. На своих страницах, как за гостеприимным круглым столом под уютным тёплым абажуром, она собирает читателей разорванной, раздербаненной страны: из России, Белоруссии, Украины, Киргизии, Казахстана…
Можно вообразить, какие горы писем со всех концов бывшего СССР сюда поступают, какой колоссальный труд выполняют редакторы, корреспонденты, работники отдела писем, корректоры… Какими громадным запасом работоспособности, благожелательности и бесконечного терпения нужно для этого обладать!
Пожалуй, это единственное издание на просторах России, где искренно рады авторам без имени, авторам «с улицы».
Обратите внимание, почти все столичные издания в сносках высокомерно, отталкивающе, сухо отсекают малейшие поползновения пишущей братии: «В электронном виде работы не принимаются… Рукописи не рецензируются и не возвращаются… Редакция в переписку не вступает… Редакция работает только с плановыми авторами…»
Они очертили круг, в основном по национальному признаку, куда давно заказан вход чужакам.
Так и тянет провести аналогию со стервозными тётками-кондукторшами:
— Куда?! Автобус (журнал, газета) вам не резиновый. Вход только для своих. Для белых. Проверенных до седьмого колена.
А вот моя газета резиновая! Здесь вход для всех, здесь все свои: и беленькие, и чёрненькие, и малиновые в крапинку, и серые в полосочку… И это здорово!
Сто пять советов, как быть неотразимой
Милые читательницы, не спешите морщить носики и переворачивать страницу. Сейчас вы думаете: только этого не хватало! Мало того, что книжные лотки завалены самоучителями для женщин, желающих покорить мир. Что глянцевые журналы нашпигованы подобной ерундой. Что телевизор талдычит с утра до вечера по всем каналам, как стать прекрасней всех на свете, так ещё «Моя семья» туда же.
Всё перепробовано. Диета? Но в жизни так мало удовольствий, что глупо лишать себя одного из самых доступных и невинных — вкусненько покушать. Разве ходить с несчастной, перекошенной от хронического голода физиономией — лучше?
Кремы, скрабы, лосьоны? Вы вбухивали ползарплаты в баночки и флакончики с косметическими снадобьями, которые обещали из бабы Яги сотворить мисс Вселенную, а толку-то?
Гимнастика с утра? Это перед спринтерским бегом до остановки и давкой в автобусе, перед восьмичасовым рабочим днём и вечерним тасканием десятикилограммовых сумок, перед упоительным полуторачасовым стоянием у плиты и исполнением супружеского долга без скидок на «голова болит»?! Поищите других сумасшедших.
Самомассаж? См. выше. И так далее.
И вообще, не портите настроение хотя бы перед праздником, а?!!
Хорошо, вычёркиваем сто и оставляем пять советов, которые не потребуют никаких… ну ладно, потребуют у вас самую капельку усилий.
И пяти не надо, говорите вы в сердцах, проживём и так? Тогда вот вам зарисовка с натуры.
Промозглое утро, автовокзал. Пожилая контролёрша инструктирует новенькую работницу. Из часто произносимой фразы: «Это не у вас там на зоне» — напрашивается вывод, что прошлое новенькой далеко не безоблачно.
Она дурнушка из дурнушек: несуразная, сутуленькая, длинноносенькая, с неумело выщипанными в нитку бровями. Клеёнчатая курточка, детская шапочка с помпоном, красные, как у гусёнка, лапки. Но, точно магнит, она притягивает взоры окружающих, особенно мужчин. Нет, не своей некрасивостью и бедной одеждой — мало ли таких!
Она напоминает ребёнка, впервые вышедшего в большой мир. Она исподтишка озирается с жадным любопытством, чёрные глазёнки сверкают от удовольствия, нос морщится, губы невольно, сами собой расползаются в улыбке. Свобода! Мужики! Секс!
Она, точно искорка, порхает со своей контролёрской сумкой среди красивых, холеных, наряженных в шубки девушек с кукольными личиками. Девушек, как близнецов, роднит одно: их взгляды пресыщены, брезгливы и высокомерны, глаза мертвы и пусты.
Итак, СОВЕТ ПЕРВЫЙ. Улыбайтесь! Улыбайтесь как можно чаще — и вы окажетесь светлячком среди моря потухших глаз и поджатых губ. Порой это нечеловечески трудно. Усталость, как гиря, давит на плечи, и одно к одному: начальница нарычала, лучшая подруга предала, муж пропил деньги, отложенные на морозильник… Ну, тогда хотя бы выработайте привычку держать уголки рта слегка приподнятыми. Всегда.
Сын всегда – отрезанный ломоть. Дочку растишь для себя, а сына – для двух чужих женщин. Для жены и её мамочки. Обидно и больно. «Я всегда свысока взирала на чужие свекровье-невесткины свары: фу, как мелочно, неумно, некрасиво! Зрелая, пожившая, опытная женщина не может найти общий язык с зелёной девчонкой. Связался чёрт с младенцем! С жалостью косилась на уныло покорившихся, смиренных свекрух: дескать, раз сын выбрал, что уж теперь вмешиваться… С превосходством думала: у меня-то всё будет по-другому, легко, приятно и просто.
Не дай Бог оказаться человеку в яме. В яме одиночества и отчаяния, неизлечимой болезни, пьяного забытья. Или в прямом смысле: в яме-тайнике серийного психопата-убийцы.
Невыдуманные рассказы о девочках, девушках, женщинах. Одна история даже с криминальным налётом.
Иногда они возвращаются. Не иногда, а всегда: бумеранги, безжалостно и бездумно запущенные нами в молодости. Как правило, мы бросали их в самых близких любимых людей.Как больно! Так же было больно тем, в кого мы целились: с умыслом или без.
И уже в затылок дышали, огрызались, плели интриги, лезли друг у друга по головам такие же стареющие, страшащиеся забвения звёзды. То есть для виду, на камеру-то, они сюсюкали, лизались, называли друг друга уменьшительно-ласкательно, и демонстрировали нежнейшую дружбу и разные прочие обнимашечки и чмоки-чмоки. А на самом деле, выдайся возможность, с наслаждением бы набросились и перекусали друг друга, как змеи в серпентарии. Но что есть мирская слава? Тысячи гниющих, без пяти минут мертвецов бьют в ладоши и возвеличивают другого гниющего, без пяти минут мертвеца.
«Главврач провела смущённую Аню по кабинетам и палатам. Представила везде, как очень важную персону: – Практикантка, будущий врач – а пока наша новая санитарочка! Прошу любить и жаловать!..».
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Вторая часть романа "Мне бы в небо" посвящена возвращению домой. Аврора, после встречи с людьми, живущими на берегу моря и занявшими в её сердце особенный уголок, возвращается туда, где "не видно звёзд", в большой город В.. Там главную героиню ждёт горячо и преданно любящий её Гай, работа в издательстве, недописанная книга. Аврора не без труда вливается в свою прежнюю жизнь, но временами отдаётся воспоминаниям о шуме морских волн и о тех чувствах, которые она испытала рядом с Францем... В эти моменты она даже представить не может, насколько близка их следующая встреча.
Они встретили друг друга на море. И возможно, так и разъехались бы, не узнав ничего друг о друге. Если бы не случай. Первая любовь накрыла их, словно теплая морская волна. А жаркое солнце скрепило чувства. Но что ждет дальше юную Вольку и ее нового друга Андрея? Расставание?.. Они живут в разных городах – и Волька не верит, что в будущем им суждено быть вместе. Ведь случай определяет многое в судьбе людей. Счастливый и несчастливый случай. В одно мгновение все может пойти не так. Достаточно, например, сесть в незнакомую машину, чтобы все изменилось… И что тогда будет с любовью?..
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Страдание. Жизнь человеческая окутана им. Мы приходим в этот мир в страдании и в нем же покидаем его, часто так и не познав ни смысл собственного существования, ни Вселенную, в которой нам суждено было явиться на свет. Мы — слепые котята, которые тыкаются в грудь окружающего нас бытия в надежде прильнуть к заветному соску и хотя бы на мгновение почувствовать сладкое молоко жизни. Но если котята в итоге раскрывают слипшиеся веки, то нам не суждено этого сделать никогда. И большая удача, если кому-то из нас удается даже в таком суровом недружелюбном мире преодолеть и обрести себя на своем коротеньком промежутке существования.