Большая резня - [10]

— Святой отец, мальчик у меня. О нем в данный момент заботятся, а как только вы будете готовы, я буду рад передать его вам. Малыш — причина моего участия в этом деле, и, когда я найду типа, который сделал его сиротой, пусть готовят новую могилу на кладбище для бродяг. Этот город нуждается в том, чтобы ему утерли нос. Меня тошнит от того, что приходится жить рядом с подонками, которые обретаются здесь, и я собираюсь разделаться с ними..

— Пожалуйста, сын мой? Я…

— Не читайте мне проповеди сейчас, святой отец. Может быть, потом, когда все будет кончено, но не сейчас.

— Но, конечно, вы об этом говорите не всерьез?

Вилек мгновение изучал мое лицо, затем сказал:

— Именно всерьез, святой отец. Если я могу помочь, приятель, дайте мне знать, хорошо?

— Хорошо, — сказал я. — Когда вы все устроите для мальчика, святой отец, найдите мое имя в телефонном справочнике. Кстати, как зовут друга Деккера?

— Хм… Кажется, Букер. Нет, Хукер. Точно, Хукер. Мэл Хукер.

Я отодвинул чашку и встал из-за стола.

— Тогда все. Нельзя взглянуть на квартиру?

— Да, конечно, поднимитесь. Последний этаж, первая дверь от площадки. И нет смысла спрашивать о чем-то этих старых куриц. Они все занимались еженедельной стиркой, когда там побывал тип, который разнес квартиру. Горячую воду дают только раз в неделю, и все они стояли, уткнувшись носами в корыта.

— Спасибо, — сказал я. — И за кофе тоже.

— Не стоит благодарности.

— Всего хорошего, святой отец. Вы позвоните мне позже?

Он кивнул с несчастным видом:

— Да. Прошу вас… никакого насилия.

Я улыбнулся, чтобы успокоить его, и пошел к выходу.

Вилек не преувеличил, сказав, что квартиру разнесли. Они оставили за собой хвост обломков, которые можно было бы просеять через сито. Это было одно сплошное месиво. Мешок с мусором, который не успели вынести, был опрокинут, и, когда я увидел разбросанный мусор, мне стало смешно, потому что они не получили того, что искали. В этом погроме не было ничего указывавшего на то, что важное нечто было найдено.

Некоторое время я бродил по разгромленной квартире, подбирая то там, то тут детскую игрушку, женскую безделушку, что-то из рабочей одежды Деккера. Я даже сам попытался поискать, но нигде не было ни одной мало-мальски ценной вещи. Я докурил сигарету, бросил окурок в раковину, закрыл дверь и вышел из дома. Пока было похоже, что Пэт прав. Деккер дал втянуть себя в дело, которое не окупилось. Возможно, они тщательно присматривались к квартире и ни за что не поверили бы, если бы он выдал им рассказ о почти пустом сейфе.

Я сидел в машине и думал.

Бандит, сидевший за рулем машины, все еще разгуливал на свободе, и, если искать кого-то, вполне можно начать с него. Я нажал на стартер, отъехал от тротуара и поехал назад, через город.

Любопытство заставило меня поехать на Риверсайд. Наконец приехав туда, я решил, что неплохо было бы покружить немного и поискать пару острых глаз, заметивших парней, которые наблюдали за квартирой, прежде чем выполнить работу.

Меня ждала не очень большая удача. Эта часть города — район денежный, и люди, которые жили здесь, замечали только доллары. Здесь стояли сплошь многоквартирные дома, облицованные блестящей плиткой, с нарядными швейцарами, отдающими честь; у тротуаров стояли огромные «кадиллаки».

Один из швейцаров вроде бы вспомнил «бьюик» и пару типов, крутившихся вокруг неделю назад, но не мог сказать точно. За два доллара он провел меня по подземному проходу на задний двор и разрешил мне осмотреться.

Деккеру было легко. Во всех домах были одинаковые переходы, и, оказавшись на заднем дворе, можно было элементарно дотянуться до нижнего края пожарной лестницы. Оглядевшись, я поблагодарил швейцара и вернулся на улицу.

Через два дома стоял тот, в котором Деккер занимался делом; я прошел мимо тучного швейцара, поглядел доску с табличками, нашел надпись «Ли, Марша» и нажал кнопку звонка. В нише у стены стоял телефон, который давал жильцам возможность проверить посетителей, прежде чем открыть дверь, и я продержал трубку у уха целую минуту, пока не услышал щелчка.

И раздался ответ с небес. Какой у нее был голос! Это была та музыка, которую композиторы пытаются и не могут создать. Она произнесла только «Да?», а у меня в голове начали возникать такие образы этой Марши Ли, которые по почте не отправишь.

Я старательно пытался выдать себя за джентльмена.

— Мисс Ли?

Она ответила утвердительно.

— Это Майк Хаммер, частный детектив. Могу ли я поговорить с вами несколько минут?

— О… Насчет кражи?

— Точно, — сказал я.

— Что ж… да. Полагаю, что можете. Поднимайтесь.

И я вознесся на небеса в лифте, который довез меня до фойе, где у облачка с надписью «4Д» висел небольшой бронзовый молоточек вместо звонка. Я приподнял его, опустил и был впущен в квартиру солидной усатой сиделкой.

В большом кресле у окна сидел мой ангел. По крайней мере, правая сторона лица имела ангельский вид. Слева под глазом был вполне земной синяк, а скулу пересекал большой шрам.

Лицо мое, вероятно, отразило отчаянные попытки не расхохотаться, потому что она побарабанила пальцами по креслу и сказала:

— Или проявите должное сочувствие, мистер Хаммер, или убирайтесь вон.