Большая реставрация обеда - [84]

Дети дошкольного возраста непривлекательны в смысле попутчиков – они больше кричат и писаются, чем едут. Дамочки вечно о чем-то спрашивают: «В котором часу мы остановимся в Оломоуце?» – как будто работают на аккумуляторах и подзаряжаются на промежуточных станциях. Семейные пары делят весь мир на «мои чемоданы» и «твои чемоданы». А тщедушная с виду старушка таскается с трейлером на колесиках. Припаркует его на проходе и благостно храпит, словно дальнобойщик.

Отсюда сам собой напрашивался вывод: всякому мизантропу лучше сидеть дома. И, чтобы не ехать в тамбуре, я выбрал купе, где находилась длинноногая особа. «Конечно, не кассирша, – подумал я, – но тоже занимательно!» Она положила ноги на противоположное кресло, что, честно сказать, украшало это купе. Еще там сидел мужчина возле окна и читал газету, но скорее всего невнимательно.

– Вас мои ноги не беспокоят? – тут же спросила особа.

– В каком, интересно, смысле? – уточнил я.

– В общечеловеческом, – пояснила она. – А то я могу их закинуть на стол или куда повыше.

– Не надо, – сказал я. – И так все хорошо видно.

– Тогда не стесняйтесь, – разрешила особа. – Устраивайтесь поудобнее.

Что я и сделал. Сел в кресло рядом с длинноногой особой и выбрал удачный угол для обозрения.

– Вы в них не путаетесь? – спросил я по поводу ног для поддержания разговора.

– Нисколько, – отвечала особа. – Та, что ближе к дверям, – это левая, а с другой стороны – правая.

– Очень конструктивно, – согласился я.

– Если вам интересно, – заметила особа, – мы можем продолжить обзорную экскурсию. У меня еще есть руки…

Но тут поезд тронулся, а мужчина свернул газету.

– Йиржи Геллер, – представился он. – А это моя сумасшедшая племянница по имени…

– Вендулка, – кивнула она и уточнила: – Делать книксен не обязательно?

«Начинается», – подумал я, потому что однажды уже путешествовал в обществе дядюшки и племянницы.[29] И ничего хорошего из данного мероприятия не получилось, кроме авторского гонорара за нанесенные читателям травмы. Мне снятся иногда эти несчастные. Они бегут вслед за поездом, размахивая моими книжками, и кричат: «Убийца!»

Конечно, хорошо, когда читатели прозревают, прикоснувшись к чему-нибудь позитивному. Когда парализованные отбрасывают костыли, после знакомства с автором. Но когда они гонятся за моим поездом – я из принципа закрываю окно, чтоб ничего не слышать.

– Вы предумышленно путешествуете или слоняетесь просто так? – спросил у меня Йиржи Геллер.

– Я еду к чертовой матери, – честно ответил я.

Естественно, что некоторые диалоги не соответствуют так называемой «правде жизни». Но автор намеренно объединяет подспудную мысль со словами, чтобы его персонажи не чувствовали себя идиотами. Которые спрашивают: «Вы едете до города Брно?» И отвечают: «Нет, я выхожу в Пардубице». А всю остальную дорогу молчат, уткнувшись в газеты. В то время как автору нужен сюжет, чтоб заработать на хлеб с маслом…

– И где ваша чертова мать проживает? – спросила Вендулка.

– Мне кажется, что под городом Брно, – отозвался я.

– Так мы соседи! – обрадовалась Вендулка. – Можно легко составить компанию и отдохнуть в собственное удовольствие!

– Если я арендую подходящее помещение, – пояснил я.

– Грандиозно! – воскликнула Вендулка. – А сколько метров площади вам надо для безобразий?

– У вас имеется что-нибудь на примете? – чинно осведомился я.

– А то как же! – ввернул Йиржи Геллер. – Целая усадьба – хоть из пушки стреляй! Словом, есть где разгуляться!

– Для моих безобразий места много не надо, – признался я. – Порою хватает письменного стола, чтоб от души поизмываться над читателем.

– О! – заявила Вендулка. – Как это эротично! А вы глумитесь в каждом отдельном случае или массово? Расскажите, пожалуйста, поподробнее.

– Пожалуйста, – согласился я. – Мне все равно как глумиться. Главное, чтобы поизощреннее. Автор – это литературная мясорубка, которая пускает на фарш целые куски жизни. И получаются на обед котлеты по-пражски. Или чешско-моравские фрикадельки.

– Ну, если речь зашла про обед, – сказал Йиржи Геллер, – не грех и выпить! Как вам кажется?

Мы ежедневно несем вздор и не считаем это предосудительным. Каждый день поднимаем заздравную чашу идиотизма, думая, что наставляем друг друга на путь истинный. И никогда с похмелья я не чувствовал себя хуже, как после высказанной накануне глупости.

– Мне кажется, – пояснил я, – лучше всегда принять рюмочку, чтобы не выглядеть дураком в трезвом виде.

– И то верно, – поддакнул мне Йиржи Геллер.

Он достал из баула бутылку хорошего коньяка и дорожные стопочки, а Вендулка присовокупила краковские колбаски.

– Так, значит, вы автор? – уточнил Йиржи Геллер, как только мы выпили. – И нынче ищете место для вдохновения и симпозиума? Позвольте вам предложить мансарду в приусадебном стиле…

– Вдобавок, – заметила Вендулка, – вы можете наплодить там гостей по собственному усмотрению. А я стану разгуливать по саду и буквально напрашиваться на авторские ремарки.

Предложение было, конечно, заманчивым, но…

– Боюсь, что не оправдаю ваших надежд как автор, – произнес я и повздыхал с интонациями. – У меня еще нет сюжета.

Тут Йиржи Геллер с Вендулкой ехидно переглянулись.