Большая реставрация обеда - [58]

– Извините за странный вид, – сказал Йиржи Геллер, – но мне захотелось придать нашей встрече побольше артистизма.

– Это удалось, – подтвердил писатель. – А нет ли у вас в хозяйстве противогаза? Я мог бы изобразить египетского слона!

– У вас и так хорошо получается, – пробурчала Вендулка. – Без противогаза.

– Вот привязалась! – в сердцах воскликнул писатель.

После чего закрыл глаза, скрестил на груди руки и принялся корчить из себя классика мировой литературы на смертном одре, только со стаканом вместо свечки.

– Питер Устинов! – представил писателя Густав Шкрета. – Дальний родственник из России. – Он раскрыл «семейный альбом» и принялся демонстрировать Йиржи Геллеру фотопортреты писателя: – Вот, вот и вот…

– Симпатичненько получилось, – оценил фотографии Йиржи Геллер. – Надеюсь, вы понимаете, что данная мистификация не имеет под собой никаких дурных намерений?

– Ну, если вам хочется повалять дурака, милости просим! – ответил писатель. – История видела обеды и посмешнее…

– Все писатели педерасты! – вдруг заявила Вендулка.

– Почему?! – опешил писатель.

– Потому что у них однополые мысли, – пояснила она.

– Не надо утрировать, – возразил писатель. – У меня в голове полный бордель!

Как-то русский писатель Андрей Белый принес в издательство рукопись романа «Петербург». Ее опубликовали в 1914 году. После чего Андрей Белый переработал свой «Петербург» и сократил вдвое. Новую версию романа опубликовали в 1922 году, а современные авторы были потрясены! Они всегда доливали воды в свои произведения и никогда их не сокращали. Ведь сделать из «Петербурга» двухтомник «Санкт-Петербург» намного выгодней, чем просто иметь совесть. Почему Андрей Белый шел от обратного – одному Богу известно!

– Все дважды сосчитано, взвешено и поделено! – сказал Йиржи Геллер, опираясь на стол, уставленный блюдами и закусками. – Кстати, вы знаете, откуда это изречение?

– Боюсь ошибиться, – ответил писатель, подтягивая к своему дивану «перекати-бар», – но на иврите это звучит как «мене, мене, текел, супинатор»…

– Упарсин, – поправил его Йиржи Геллер.

– Точно! – воскликнул писатель. – У меня незаконченное высшее образование, поэтому я начинаю за здравие, а завершаю за упокой, – пояснил он. – А с чего вы вспомнили про пир Валтасара?

– К слову пришлось! – солгал Йиржи Геллер. – Вдобавок этот Валтасар олицетворяет в христианском искусстве тип Антихриста. О чем же еще говорить за обедом, как не об искусстве?

– Я слушаю вас, Геллер, – заметила вдруг Вендулка, – слушаю и недоумеваю… Что случилось с вашим голосом?

– А что тебя смущает? – удивился Йиржи Геллер.

– Ваше колоратурное сопрано, – пояснила Вендулка. – Сперва вы пищите, словно комар, а потом говорите басом. Это маска на вас так действует?

– Нет, – отвечал Йиржи Геллер. – Мне так больше нравится.

– Ну, как знаете! – махнула рукой Вендулка.

– А меня больше устраивают обеды Лукулла, чем Валтасара, – встрял в разговор Густав Шкрета. – А то вдруг на стене появляются надписи, которые только пророк Даниил в состоянии расшифровать… Это же не конкурс кроссвордов, а совместный прием пищи!

Химику Менделееву как-то приснилась одноименная периодическая таблица. Но когда Менделеев проснулся, то химик не смог до него достучаться, и, как следствие, Менделеев ничего не помнил. На другую ночь химику Менделееву снова привиделась сволочная таблица, однако поутру он с удовольствием выпил чаю и пошел на работу как ни в чем не бывало. С тех пор так и повелось! Менделееву периодически снилась таблица, а химик бился головой о стенку, пытаясь донести свое открытие до Менделеева. Это безумие продолжалось довольно долго, покуда химик не окислился в Менделееве. Тогда Менделеев сел за письменный стол и собственноручно начертил периодическую таблицу Менделеева. И вот она – несправедливость! Душа поет, а вся слава достается телу…

– Если вы не расскажете, кто такой Валтасар, – предупредила Вендулка, – я напишу на стене все, что о вас думаю.

– Упоминается в Библии, – пояснил Йиржи Геллер, – что, когда вавилонский царь Валтасар обедал со своими придворными, женами и наложницами, на стене появилась надпись, которая предвещала Валтасару скорую гибель.

– Обычно такие надписи возникают после водки с портвейном, – заметил писатель. – А что они пили?

Но этот вопрос так и остался без ответа, потому что после пророческого заявления о скорой гибели Валтасара Йиржи Геллер пошатнулся, ухватился рукой за скатерть и вместе с «обедом» рухнул на пол. Это действие сопровождалось звуками бьющейся посуды и прочими акустическими фокусами, как то – эхо и резонанс. Гости бросились к Йиржи Геллеру, чтобы помочь ему подняться, однако не встретили никакого отклика. Йиржи Геллер, основательно залитый соусом и приправленный закусками, оставался ко всему безучастным, словно холодная свекла в винегрете. Тогда Вендулка стащила с дивана писателя, а на свободное место энергичные гости уложили хозяина. Сняли с него маску Тутанхамона…

– Это не Йиржи Геллер! – хором воскликнули Шкрета с Вендулкой.

– Как вы догадались? – удивился писатель. – Он же весь в кетчупе! Да я бы маму родную сейчас не узнал!