Большая Полянка. Прогулки по старой Москве - [32]

Постучали в дверь. Открыла жена кассира. Ее ударили ножом, она сразу скончалась. Затем вышел кассир. Ему велели отдать деньги. Тот протянул пакет и тоже получил удар ножом. Однако выжил.

Между тем, заподозрив неладное, у дверей начали собираться студенты. Тогда один из Кореньковых и Смирнов выскочили на улицу, крикнули: «Там бандиты! Никого не выпускать! Мы бежим за милицией».

И убежали. Но, естественно, не за милицией.

Второго Коренькова задержали. Он сразу выдал подельников, которых изловили на следующий день.

Каково же было разочарование преступников, когда они узнали, что кассир таки обвел их вокруг пальца. Он еще перед обедом разложил стипендию в пакеты: каждый пакет – факультет. И вместо двенадцати с половиной тысяч преступники получили только две – кассир отдал всего один пакет и не сказал про остальные.

Грабителей, кстати сказать, расстреляли.

Лечебница номер один

Здание Первой Градской больницы (Ленинский проспект, 8) построено в 1832 году по проекту архитектора О. Бове.

По преданию, своим появлением эта больница обязана генерал-губернатору, князю Голицыну. Он как-то раз увидел на Театральной площади только что умершего человека, ясное дело, окруженного толпой праздных зевак.

– Почему умер этот несчастный? – спросил губернатор.

– Ему не подали вовремя медицинскую помощь, – ответствовали из толпы.

Голицын был настолько поражен, что в самом скором времени московская казна приобрела большой участок земли у Анны Орловой, на котором и была возведена лечебница.

Недуги же, с которыми сюда определялись, были самые разнообразные. В частности, в 1895 году газета «Московский листок» сообщала: «28 сентября штукатур, рабочий подрядчика купца Кононова, живущего в собственном доме, 1 участка Рогожской части, крестьянин Владимирского уезда Степан Андреев Романов, 37 лет, работая над отделкою строящейся церкви при Университетских клиниках, упал с колокольни на землю с высоты 18 аршин, получив при падении ушибы головы и спины. Пострадавший отправлен в 1 Городскую больницу».

В другой раз «на фабрике металлических изделий Муси, на Бережковской улице, в Дорогомилове, рабочий, мещанин Александр Сергеев 16 1/2 лет, глухонемой, стал надевать на шкив точильного станка приводной ремень; платье Сергеева попало под этот ремень, и несчастного моментально подбросило к громадному машинному валу, перевернув несколько раз. Страшный крик, похожий на рев, вырвался из груди глухонемого, заглушив стук машин. Сергеева еще живым вынули из машины, но вид его был ужасен: задняя половина черепа была обнажена; мягкие покровы с затылка были заворочены на лоб, кости левой голени вырваны из сустава и торчали наружу, стопа ноги держалась лишь на мягких покровах, правое плечо раздроблено, лицо и руки были залиты кровью. Пострадавшего, с едва заметными признаками жизни, отвезли в 1 Городскую больницу, где он вскоре скончался».

Случались события, можно сказать, почти курьезные: «Проживающий в доме Комаровых, на Калужской площади, мещанин Ц-в поссорился с крестьянкою Д-ной и, набросившись на нее, откусил ей половину уха. Д-ну отвезли в 1-ю Городскую больницу. Ц-в заявил, что он находился в нетрезвом состоянии, а потому и не может дать отчета, как все это произошло».

Словом, Градская больница местом была примечательным и не сходила с газетных полос.

Кстати, здесь проживал композитор А. П. Бородин – его супруга была дочерью врача этой больницы. Скорбная атмосфера способствовала творчеству. Композитор писал: «Вести о моей музыкальной деятельности в Москве распространились в первый же день с быстротою молнии… Признаюсь, я даже не ожидал, что мои московские продукты произведут такой фурор – Корсинька в восторге, Модест тоже… Особенно меня удивляет сочувствие к первому хору (хор 1 акта, у Владимира Галицкого), который мы пробовали в голосах… Кончак (ария Кончака), само собою разумеется, тоже произвел то впечатление, какого мне хотелось… Особенно он нравится Корсиньке. Ему же, равно и Модесту, ужасно нравится тот дикий восточный балет (половецкие пляски с хором), который я сочинил после всего в Москве… все хором только и твердят, чтобы я писал поскорее остальное».

Корсинька, как не трудно догадаться, Н. А. Римский-Корсаков. Модест – понятно, Мусоргский.

«И содержать топлением…»

Здание Голицынской больницы (Ленинский проспект, 10) построено в 1801 году по проекту архитектора М. Казакова.

Эта больница, в отличие от предыдущей – дело благотворительное. В 1793 году в Вене скончался князь Дмитрий Михайлович Голицын. В завещании он, среди прочего, упомянул учреждение «Богу угодное и людям полезное» – бесплатную больницу для бедных. На строительство завещал 920 600 рублей. На содержание – еще 70 000 рублей, плюс доходы с пары деревень.

Поначалу, к слову, это завещанием не было. Дмитрий Михайлович писал: «Покойной любезной жены моей и мне согласие – в России построить гошпиталь для больных… без платы и содержать немощных пищей, постелями, топлением, и всем прочим нужным безденежно».

Для этого следовало «построить на Москве каменный за городом пристойный дом, назвав шпиталь „Екатерина“ (так звали его покойную супругу – АМ), содержать одного дохтура, лекарей двух, и аптеку свою при доме завесть».