Большая Охота. Разгром УПА - [8]

Мы уже имеем один «богоизбранный» народ в Израиле. Но это другая тема.

Глава первая

В маленькой уютной двухкомнатной квартирке пятиэтажного панельного дома по улице Чудновского в Дарнице, именуемой сегодня Украинской Венецией, и, пожалуй, самым красивым предместьем Киева, в комнатке справа от миниатюрной прихожей в полтора квадратных метра сидели двое. Я, бывший офицер госбезопасности некогда великого и могучего Советского Союза, и полковник УПА[8] Василий Степанович Кук, он же Лемиш, он же Коваль, член центрального провода ОУН, более известный в подполье как Васыль Кук, — последний руководитель вооруженного подполья националистов в Западной Украине. Последний, потому что именно к нему перешло руководство вооруженным подпольем после ликвидации генерала Тараса Чупринки, вследствие чего активность подполья ОУН резко пошла на убыль.

Глядя на сидевшего передо мной Кука, я вспоминал то время, когда многотысячные силы были брошены на ликвидацию руководства УПА, поиски членов центрального провода ОУН Лемиша, Орлана (он же Вьюн, Рак, Зенон), известной и авторитетной в подполье, исключительно дерзкой и смелой Рут и десятков других активных руководителей вооруженного подполья в западных областях Украины. Особенно досаждал Чупринка — легендарная для оуновского подполья личность. Он действовал нагло, активно и изощренно. Это он в течение нескольких лет сумел успешно провести ряд вооруженных акций против войсковых соединений госбезопасности Украины, избежав при этом, несмотря на многократное превосходство в силах советских войск, уничтожения своих отрядов.

Генерал-хорунжий, как поговаривали в подполье, учился в военной академии еще до 1941 года где-то на Западе, о его военных талантах ходили легенды. Он мастерски владел практически всеми видами легкого стрелкового оружия: из любого положения и на приличном расстоянии он попадал в ученический тетрадный лист трижды из трех выстрелов, всаживая пули строго симметрично по углам листка, даже из такого оружия, как наш пистолет ТТ. Это он, Чупринка, переодевшись в форму полковника Советской Армии, свободно разгуливал по Львову, отвечая на приветствия младших по званию, а заболев туберкулезом, вместе со своей секретаршей-любовницей по подложным документам лечился в одном из специализированных санаториев союзного значения в Крыму.

«В общем, — думал я, — досталось и той и другой стороне. А переоценивая эту Вандею, эту крестьянскую войну в Западной Украине, по сути гражданскую войну, можно сегодня с уверенностью сказать, что не с дураками мы воевали. Поэтому с самого начала и охотились за верхушкой, стремясь, руководство ликвидировать». Такие вот мысли проносились у меня в голове в этой маленькой квартирке, где мы молча сидели, глядя друг на друга.

Лемиш — маленького роста, с коротко подстриженной седой головой, с лаконичной грамотной речью, в которой четко улавливалось галичанское произношение, так характерное для жителей Западной Украины, особенно Лемкившины, Галиции и Волыни, уверенным движением открыл бутылку хорошего коньяка украинского производства, налил в рюмки и, указывая на сервированный разными закусками стол, первым нарушил становившееся тягостным молчание:

— Выпьем, Георгий Захарович, за встречу, а между нашей последней и нынешней прошло несколько десятилетий, на которой мы с вами впервые выпиваем, и не важно, как мы выпиваем, — как друзья или как враги, главное, мы снова видим друг друга, нам есть что вспомнить, есть о чем поговорить.

Слушая его, я незаметно осматривал комнату и хозяина. Уютно, чисто, много книг, несколько скромных небольшого формата картин с украинскими пейзажами, портрет Кобзаря[9], обрамленный вышитым украинским рушником, к которому было прикреплено что-то очень красивое в виде золотого креста со скрещенными мечами на голубой ленте.

Хозяин — с хитринкой в глазах, мягкими вкрадчивыми манерами, с вопросами, не лишенными ехидства, мудрости и осторожности. И все же я точно угадал: в глазах у Кука был немой вопрос: «Зачем ты пришел ко мне? С добром или злом? Ведь я никогда вам, большевикам, не верил. Ни тогда и ни сейчас. И никогда вас не боялся. Но я рад видеть тебя, Георгий Захарович, потому что имею несколько вопросов, которые я задам тебе, и ты ответишь на них, ибо пришло время для нас обоих». Выпили.

— А это что за крест? — спросил я, указывая на рушник.

— Это Рыцарский крест с мечами в золоте I степени за мои заслуги в борьбе за свободную и независимую Украину в УПА, — ответил Кук.

«Как странно и как все необычно, — думал я. — Два человека из противоположных идеологических лагерей, Рыцарский крест с мечами в золоте, свободная и независимая Украина. И кто мы сейчас? Недруги из враждовавших в прошлом станов, добрые знакомые? На этот вопрос нет ответа».

Кук долго рассказывал о себе, покойной жене, сыне, о своей жизни. Внимательно слушая и наблюдая Кука, я вспомнил, как после освобождения из ВТ[10] КГБ Украины его с нашей помощью устроили на работу в центральный архив МВД, и он, с санкции КГБ, написал диссертацию по истории Украины на соискание ученой степени кандидата исторических наук, и как потом ВАК (Высшая аттестационная комиссия) единодушно признала эту работу… по уровню докторской, и как КГБ зарубил это решение, рекомендовал присвоить кандидатскую степень, а потом не разрешили и этого.