Большая Медведица - [18]

— Вот мудила, по седлу захотел? Не дай бог, Ленкина мать рюхнулась, — один воровать пойдешь.

— Ты дрыхнешь, из пушки не достреляешься, — оправдывался Дымок, — подбираясь к холодильнику — собирайся.

— Я на стреме, — зашнуровал кроссовки Святой.

— Тогда валим, — Серега жадно рвал зубами толстый шмат колбасы, смазанный майонезом.

На удивление теплая, безлунно темная воровская ночь, затянувшая мглистым покрывалом облаков Большую Медведицу, больно кольнула Олега в сердце.

— Что с тобой?

— Все пучком…

Так оно и было. Болтаясь головой вниз, и получая ощутимые шлепки по скользкой попке, только что родившийся ребенок, наконец-то, разорался.

— Мальчик или девочка?

— Как муж и просил, мальчонка, — промокая ватным тампоном, крупные капли пота со счастливого лица роженицы, ответила немолодая уже акушерка.

— Горластый, наверное, в папашу. Слышит он сейчас его, интересно, или нет?

— Тетя Даша, время сколько?

— Полночь, Леночка, ровно полночь.

Башенные часы железнодорожного вокзала, до которого только что добрались приятели, высвечивали фосфорическими стрелками пятнадцать минут первого.

— Не рано?

— Красть никогда не рано.

— Но и не поздно.

— Точно, — хмыкнул Дымок.

— Кандыбай за мной чуть сзади, все равно не знаешь, куда идти.

— Далековато?

— Да нет, тут рядышком.

Отшагав четыре квартала, подельники присели в палисаднике школы на узкую скамью, усыпанную белыми лепестками черемухи. За невысоким кирпичным забором, отделяющим учебное заведение от здания областной прокуратуры, возвышались крытые рубероидом крыши гаражей. Прикинув, где придется работать, Святой покосился на приятеля, прятавшего в кулаке светлячок сигареты.

— Много боли пришлось мне в жизни вытерпеть, но подвешенным за собственные яйца я еще не раскачивался.

— Думаешь, мы наглеем?

— А ты, видимо, наоборот?

— Да, в общем-то, нет, но дельце, согласись, веселое.

«Веселее некуда», — Олег первым перелез через ограду и, вытирая о штаны руки, настороженно прислушался.

Дымок уже возился у обитых жестью ворот гаража.

— Ну, че, погнали?

После согласного кивка подельника, оглашая неосвещенный двор прокуратуры, вгрызаясь в металлическую дужку навесного замка, противно завизжала пилка.

«Страшно, что ли?» — слизнул с верхней губы соленую росинку пота Серега. «Хочешь быть богатым и здоровым? Хочешь. Значит, не трясись, сука». Когда с перепиленной шеей тяжелую «собаку» он, наконец, бросил на дно спортивной сумки, одежду было — хоть выжимай.

— Святой? — шепнул Дымок в оглушающую его темень — рули сюда, все на мази.

«УАЗик» подпирала «Волга», дверца которой была не заперта. Олег включил фонарик и нырнул головой под руль, намереваясь завести машину, замкнув между собой два провода. Неожиданно тонкий луч выхватил из темноты покачивающийся незамысловатый брелок на торчавшем в замке зажигания ключе: «Если счастье лезет в жопу, не отталкивай ногой».

— Что ты там бормочешь?

— Иди, говорю, в «УАЗик», дыбани — ключ зажигания на месте? Быстрее, чучело.

— Тута, — буквально через секунду ответил бесшумно исчезнувший подельник.

— Слушай сюда. Сейчас я раскрою ворота и как только заведу «волжанку», пускай дым своей кастрюле. Понял?

— Ага.

— Выскочу, сразу выгоняй «УАЗик». Пока я «Волгу» назад ставить буду, запахнешь ворота.

— Усек.

Пару минут спустя на входных дверях гаража болтался замок, предусмотрительно купленный Серегой еще утром. Как ни странно, но территория гаражей не имела ворот и даже проходной вообще, надеясь, наверное, на то, что ни один ворюга не посмеет сюда сунуться, и Святой беспрепятственно вывел машину под матовый свет уличных фонарей.

— Все, Олега, топи!

— Тише едешь, дальше будешь, — затормозил он на красном сигнале светофора.

— Ты че, в натуре? Никого ведь вокруг нет, жги!

— Не психуй ты, урод. Дай за город спокойно выбраться. Куда хоть едем?

— На север Бурятии, озеро Арахлей знаешь где? Ориентируйся пока на него.

Спокойно-размеренная получасовая езда под ненавязчивую мелодию магнитолы все-таки вывела Дымка из равновесия.

— Пусти меня, волчара, за баранку, ползем, как черепаха!

— Через два километра последний пост ГАИ. После него и сядешь, может, за руль, а может, в тюряжку. Все, родной, рот закрой и моли всевышнего, чтобы протащил нас мимо вон той будочки, видишь?

Святой сбросил скорость и переключил фары с дальнего на ближний свет.

— Господи, помоги прорваться, — Серега перекрестился, — ведь на это злодеяние меня толкнула, уверяю тебя, только любовь.

Закончив слезное обращение к господу, он пощупал свои яйца, и довольно усмехнулся:

— Мои, по ходу, меньше твоих.

Под заглушающий рев двигателя хохот, подельники проехали мимо милицейского «жигуленка», в котором кемарили трое гаишников.

— Может, документы проверить? — попытался вылезти один.

— Не рыпайся, сынок, — поймал его за рукав кителя тот, что был постарше — видишь, номера прокурорские…

— Дымок, вот я атеист конченный, а ты, в натуре, в бога веришь?

— Верю, но живот все-таки крутануло, а поэтому сворачивай в ближайшие елочки, а то весь салон задрищу так, что после этого тачку нашу никто не купит.

Ткнув «УАЗ» капотом в мокрые хрусталики росы цветущего багула, Олег опустил затекшие ноги на серую от хвои землю и с хрустом потянулся. Начинало светать. Невидимая за низко висящим туманом кукушка, пророчила всему живому долгих лет жизни.