Большая книга ужасов — 42 - [62]

– Если там не будет никакого фундамента.

– В том-то и дело. Когда мы просто с плакатами стояли, нас игнорировали – и все. А если с лопатами придем ямы зарывать...

– ...заберут в психушку. Там экскаватор нужен, а не лопатки ваши... Слушай, ну можно ведь что-то придумать! Объявить, например, этот лес исторической ценностью. Типа памятник, где двести лет назад преступников хоронили, и затесалась там парочка знаменитых декабристов, например, а?

– Не наскребем на такую взятку. Всей деревне придется продать дома.

Леньке стало кисло. Эти на валочных машинах сами не знают, что натворили, а людям расхлебывать. И старик...

– Этот ваш Петрович – самый умный, да? Может, все-таки стоит попробовать и колья, и чеснок, прежде чем опускать руки?

– Я сам об этом думал! – радостно сообщил Васек. – Только... у нас дров-то осиновых не водится, лес не тот. Разве что мебель у кого найдется или забор...

– Значит, надо всех обойти и найти эту самую мебель или забор. Не создавай проблему из ничего. – Ленька злился. Вот рохли эти деревенские, их сожрать грозятся, а они слушают какого-то безумного старика: «Сопротивление бесполезно, а какое полезно, то нам не по силам. Сидите, дрожите и не смейте даже найти осиновый кол». Они и не смеют, из деревяшки проблему делают. Да Ленька этих осиновых кольев за один вечер настрогает и за одну ночь применит сорок штук. Вот и посмотрим: действует или нет. – Слушай сюда! Я в курсе, что в деревне летом хорошо, но торчать там всю жизнь не собираюсь, так и передай своему Петровичу. Сейчас мы приедем, и ты пойдешь, обойдешь все дворы и соберешь все осиновое, что там найдется. Только чтобы точно из осины, а то воткну кому-нибудь еловый кол, он не подействует, я решу, что это и правда бесполезно. Понял?

– Уже командуешь? – обиделся Васек, но вовремя перехватил Ленькин взгляд и принял верное решение: – Ты прав. Тебя закину – и на раздобытки. К ночи вместе настрогаем на целое кладбище.

«Уазик» заехал в деревню и почти сразу же свернул к синим воротам у бревенчатого домика. Васек вышел, нырнул за калитку и по-хозяйски отпер ворота. На пороге показалась женщина, помахала Ваську и, кажется, Леньке.

– Твоя мать? – спросил Ленька, когда Васек уже заводил машину во двор.

– Елена-то? Нет. Просто у Фокиных есть свободная комната, с компьютером, как ты просил. Вот они тебя и приютят.

– У Фокиных?! – Вот это была заявочка! Только Ленька забыл о Фоке и дружках, только обрадовался, что теперь-то они его не тронут, как его тотчас и отправили прямо к Фоке домой. – Что, больше ни у кого места нет? – Он это сказал, уже выходя из машины, и отчего-то подумал, что поздно.

– Тихо ты! – Васек покосился на хозяйку. – Чем они тебе не угодили?

– Здравствуйте! – Елена сбежала с крыльца ребятам навстречу и сделала вид, что не слышала Ленькиной реплики. – А мы вас только к вечеру ждали, я даже прибраться не успела.

– Ничего... – растерялся Ленька. – Здравствуйте.

Было почему-то ясно, что она обращается не к ним двоим, а к одному Леньке на «вы». Взрослая. Матери ровесница, и к нему... неуютно.

– Это Ленька, – представил Васек и тоже заметил: – Можно на «ты».

– Тогда пойдем покажу твою комнату. Там, правда, не прибрано...

– Я сам. – Ленька глянул на дом и Фокину физиономию в окне, и здесь ему придется пробыть неизвестно сколько. Такая вежливая эта Елена, и такой у нее сын... Ленька потрогал разбитый-перебитый нос и подумал, скорее бы уж отстали эти упыри.

Васек вопросительно замер у открытой дверцы машины:

– Тогда я поехал?

– Я тебя жду, как договорились, – кивнул Ленька и пошел в дом.

В предбаннике его обнюхал рыжий кот, в прихожей встретил Фока. Давно не виделись. Враг был в домашних тапочках и даже причесанный и смотрелся почти комично. Он протянул руку, глядя в пол, и выдал:

– Рад, что ты остановился у нас.

Ленька хихикнул. Фокины слова звучали так, будто он репетировал все утро. А вид у него был такой, как будто во время репетиций его били, причем очень больно. Ленька опять потрогал разбитый нос, но руку все-таки пожал. Неизвестно, кто проводил с этим Фокой воспитательную работу: мать или вся деревня, а может, сам догадался, что спасителя лучше не злить. В любом случае одной проблеой стало меньше.

Елена стояла рядом и наблюдала за метаморфозами на Ленькином лице и немножко за Фокой. Неужели ее работа? Да ну, женщины так больно не бьют, чтобы Фока начал здороваться.

– Сергей, покажи Лене его комнату. Обедать будем через час. – Она ушла на кухню, и враг сразу ожил. В смысле – выдернул руку, кивнул на дверь: «заходи» и пропустил Леньку вперед. Нос разболелся от дурных предчувствий. Фока вошел в комнату следом за Ленькой, прикрыл за ними дверь и плюхнулся в кресло.

– Здесь будешь жить. – Ленька даже вздрогнул от привычных давно интонаций. – Ко мне не лезь, и так пацаны смеются. Сейчас придут, чтобы сидел здесь, как мышь, понял? – Он посмотрел на Леньку, и стало ясно, что все осталось по-прежнему. На деревню могут напасть упыри, крокодилы, террористы. Ленька может быть спасителем, охотником, полководцем, да кем угодно! Для Фоки он всегда останется ботаном, которого можно и нужно лупить, а почему – одному Фоке известно. И никто его – Фоку, не бил и не дрессировал перед этой встречей. Это он так, при матери играет вежливого мальчика.