Большая книга ужасов — 42 - [57]

– Ладно, Юлия, оставайтесь. Только где вас всех спать-то укладывать? Здесь один диван. В сбруйной полка незанятая есть, большая, а остальных?

– Да мы в сеннике поспим, привычные, – обрадовалась Юлька. – Только ключ надо найти. Он без колечка, не на связке, и Дядьсаша его вечно теряет.

– Давай сама, ты лучше знаешь, где у него что... – Ленька пошел в коридор смотреть, всю ли конюшню разнесли дети или пока стоит. То, что рассказала Юлька, было странно и страшновато, и любопытно, конечно, но встречи в лесу Леньке вполне хватило, чтобы не бежать в деревню смотреть на невиданных зверей. Скотину жрут, значит. И людьми не брезгуют. Преступники, значит, и колдуны – те, кого хоронили за оградой кладбища. Преступники-мертвяки, а чего они не банки грабят, а нападают на людей? Нет, в деревню Ленька не пойдет, к чему это глупое геройство, когда ему нужно быть здесь, охранять конюшню от сумасшедших детей и самих детей заодно. В пять – запарить лошадям кашу, в шесть – покормить, «убрать», как говорит Сергеич, это профессиональный жаргон такой. Когда лошади голодные или скучают, они высовывают морды из окошек денников и хватают за одежду всех проходящих. Чтобы морды убрались, их надо убрать, покормить то есть. Хотя, может, и не поэтому оно так называется...

Дети висли на решетках денников (пальцы не дороги, что ли?), кто-то затеял чехарду, благо коридор большой. Ленька уже даже не цыкал, пусть бесятся. Их могли бы сожрать преступные мертвяки. А они спаслись. Так что, пусть.

– Лень, нашла! – Юлька вышла почему-то из душа, держа впереди себя ключ от сенника. – Я сама всех уложу, ты не волнуйся.

– Сделай одолжение. – Ленька уселся на тумбочку в коридоре и стал за всех переживать. Дети-то здесь, а остальные как же? Воюют небось с преступными мертвяками, которые пуль не боятся, а чего боятся – не скажут. И как с такими воевать? А жить как? Так оно и бывает: одни вырубают лес, а мертвяки нападают на других. Вообще, дикая история. Ленька бы не поверил, если бы не видел сам несколько часов назад того в лесу. А Юлька говорит, их много...

– Заходим по одному. Не толкаемся! Кто будет шуметь, отправлю спать в сбруйную на полки. – Юлька укладывала свою команду в сенник, отдавая приказы, как заправская училка. Она ведь тоже видела этих. А с виду спокойная такая.

Дети болтали вслух, уже не стесняясь Леньки, лошади гремели поилками, а в дверь опять стучали.

– Сергеич! Открывай бегом! Уснул, что ли? – Голоса за дверью перекрикивали шумы в конюшне. Юлька обернулась, сказала: «Это наши», да Ленька уже и сам понял, что не мертвяки там, а те, из деревни. Значит, мертвяки прогнали их сюда?

Он лязгнул задвижкой и шарахнулся в сторону: в узенькую калитку проскочили сразу двое мужчин, за ними женщины – тоже две сразу и следом – поток людей с вилами и ружьями.

– Они за ворота не идут, что у тебя здесь, святое место? Сергеич? – Парень в рваных джинсах глянул на Леньку как на пустоту и продолжал вертеть головой, ища Сергеича. – Всю скотину пожрали, упыри, Леху ранили. У тебя йод-бинты есть? Сергеич!

– Я за него, – вышло неожиданно громко, Ленька сам испугался. – Сейчас поищу.

– Вась, это Ленька, ученик. Аптечка в столе, в тренерской, – бросила Юлька и пропала в сеннике.

Вася в рваных джинсах странно посмотрел на Леньку типа: «Нашел время, парень, с лошадками повозиться! У нас тут взрослые дела, взрослые люди нужны, а ты за Сергеича не вовремя». Но «здрасьте» все-таки сказал и смешно спросил:

– Мы тут заночуем?

Человек сорок. Вообще-то больше, просто многих нет, они работают в Москве, сутки через трое. Сенник уже оккупирован детьми, эти припозднившиеся гости даже в коридоре не поместятся, если, конечно, не умеют спать стоя. Ленька растерялся: выгнать – не выгонишь, за забором преступные мертвяки, а разместить негде.

– Нам в деревню нельзя, – по-своему понял Вася.

– Знаю-знаю. Просто думаю, где ж вы спать-то будете...

– Знаешь?

– Юлька рассказывала. И еще видел вечером одного. В лесу, меня лошадь унесла.

Вася снизошел, наконец, продрался к Леньке через толпу и уселся на тумбочку рядом. Толпа организованно двигалась в сторону тренерской и потихоньку редела: маленькая комната Сергеича, оказывается, могла вместить кучу народу. В коридоре осталось человек пятнадцать, они стояли в дверях тренерской, сидели на тумбочках, кто-то уже наливал воду в чайник... В толпе Ленька заметил Фоку и дружков, но те смотрели поверх Леньки и вообще делали вид, что его тут нет. Ну лошадей угонять они сейчас точно не станут.

– И ты спасся?! – Вася беззаботно болтал ногами, как будто они о рыбалке судачат. – Убил?

– Убежал.

– И он не погнался за тобой?

– Может, и погнался. Я не видел.

Васька выдернул из кормушки сухую травинку и задумчиво пожевал.

– А за нами знаешь, как гонялись! Сейчас приотстали только... Слушай, а ты крещеный?

– Вроде да. А что?

– Да не... Вот так и не поняли мы, как их убивать. Ни пуля их не берет, ни вилы. Но знаешь, что? – Он интригующе поднял палец. – На конюшню они не идут. Водят хороводы вокруг забора, а ближе – ни-ни. Калитка вон открыта, хочешь выйдем посмотрим? – Вася сверкнул глазами, как хулиган, берущий на слабо. «А хочешь, Ленька, с моста прыгнем или сделаем еще какую-нибудь глупость с летальным исходом?»