Большая книга ужасов — 39 - [39]

— Где я? Что случилось? — еле внятно пробормотала я.

— Ирка! Живая! Ирка! — услышала я голос Никитиной, и сознание как-то быстро встало на место. Так, мы шли за пером, Маша решила вернуться за картой, перо упало в крапиву, змея…

— Где? Где она? Где змея? — замотала я головой и поняла, что лежу на надувном матрасе на тропинке, рядом со мной сидит Маша, в руках у нее бутылка с водой, с помощью которой, по всей видимости, меня и привели в чувство. И еще рядом сидит этот темноволосый парень, как его там, Олег, кажется.

— Все в порядке, Ириша, змея обвилась вокруг твоей руки, но Олег подошел вовремя и стащил ее.

— Она меня не укусила? — пролепетала я, осматривая свою кисть.

— Следов от укуса нет. Все обошлось, — ответил Олег.

— А она была ядовитая? — не унималась я, приподнимаясь с матраса.

— Честно говоря, не знаю, — развел руками тот. — В первый раз такую видел. Черная, но не целиком, а с каким-то зеленоватым узором по бокам. И такая вся тонкая да длинная!.. В этих местах змей, вообще-то, не видно. Даже ужей не найдешь, и вдруг такая!.. Что ж ты ей позволила так на себя намотаться! Надо было сразу руку выдернуть, а не ждать, пока та петлей!.. Я как тебя увидел, и сам перепугался. Иду я, значит, по тропинке, вдруг вижу, ты сидишь как каменная и на эту змею уставилась. Да если б я не обнаружил, что у меня в пакете дыра и что через нее часы мои выпали, я б обратно не повернул и не увидел бы тебя!

— Ирка, как же так тебя угораздило! Я прихожу, ты в обмороке, Олег про какую-то змею твердит. Я так испугалась! Так испугалась!..

— Но все закончилось хорошо, сейчас уже нечего бояться, — внушительно сказал Олег и пожал Машкину руку.

— Это так здорово, что ты подошел! — ответила Мария, и голос ее при этом прозвучал как-то особенно нежно.

— Я рад, что пришел вовремя! Могу представить, как ты испугалась за сестру, — произнес Олег, не сводя с Никитиной глаз. — У меня тоже есть сестра, Рита. Я за нее всегда очень переживаю.

— Она мне не сестра, впрочем, это неважно. У меня есть младший брат, так я тоже за него так переживаю, так волнуюсь! Он же у меня единственный!

«Да-а! Кто-то недавно говорил мне, что лучше б у тебя не было этого «единственного»!» — подумала я и решила, что пора обратить на себя внимание. Ведь это я чуть не стала жертвой, это меня сейчас надо успокаивать и лелеять!

— А уж я-то как испугалась! Я вообще змей панически боюсь, а уж эта… Брр!.. У нее такие глаза были гипнотические.

— Да, тут еще вот что лежало, — и Олег протянул нам черный сверток. — Сверток какой-то.

— Это наше. Это мое. Это я уронила, ó и я поспешно взяла предмет из его рук.

— Откуда он у тебя? — Маша с удивлением посмотрела на свиток.

— Мне уже лучше, мы, пожалуй, вернемся домой, — поспешно объявила я и поднялась с матраса. — Манюня, пошли!

— Я вас провожу, а то мало ли что, — подхватил свой надувной матрас Олег и устремился за нами.

«Нас» провожали: по тропинке не спеша шла Никитина, рядом Олег, а позади этой парочки шла я и сверлила глазами спину подруги, внимание которой было полностью поглощено новым знакомым. Олег что-то рассказывал Мане, наверное, про свою сестру или про то, какие змеи с какой степенью гадюшности водятся в этом районе, — не знаю, я не прислушивалась. Я была занята — я мысленно взывала к Машкиной совести. Как она, лучшая подруга, могла оставить меня практически одну после такого драматического момента! Как могла она променять мое общество на общество этого человека с синим надувным матрасом! Синий матрас к его зеленым шортам — это же плохой вкус! Так, надо немедленно раскрыть Марии на это глаза.

Я попыталась напомнить Никитиной о своем существовании позади нее, но Машка только несколько раз обернулась, удостоив меня пары односложных фраз. И ее взгляд снова прилип к Олегу.

И тогда я решила страшно отомстить подруге. Я решила прочесть первые семь слов тайны чернокнижника одна, без нее. Поглядывая на Машкин затылок, я развязала белую тесемку, развернула скрученный листок и прочла следующее: «Черная тетива, черная струна, черный петух, черный…»

Глава 7 Приключения продолжаются

Немного подувшись на Машку, я простила ей все прегрешения, и мы вновь продолжили свою дружбу. К тому же у меня появился другой объект для злости — Даниил к вечеру возвратился с прогулки и не давал никому покоя. Он скакал по комнате, где нам втроем — мне, Маше и ее брату — предстояло жить эту неделю, горланил песню про орленка и пытался отработать на мне (на сестре побоялся) приемы карате, которым его сегодня обучили новые друзья.

Наконец, когда Манюня с бабой Маней загнали его в кровать и велели спать мертвым сном до утра, в нашей комнате воцарился покой.

Мы с Никитиной улеглись спать вдвоем на большой кровати. Одной из нас было предложено спать на раскладушке, но мы решили, что вполне уместимся и так.

Не то от пережитого шока, не то еще отчего на душе у меня было как-то неспокойно. Мне казалось, что сегодня ночью обязательно случится что-то плохое, что к нам вломятся грабители, или начнется пожар, или кому-то станет плохо, а в этой деревне, да еще ночью, мы не сумеем найти помощь. Потом мои страхи стали приобретать какой-то мистический оттенок. Во всем доме вроде бы царила полная тишина, но мне то и дело слышалось, как тихонько поскрипывают половицы. Будто бы кто-то то и дело подкрадывается к двери нашей комнаты, постоит за ней немного, чего-то подождет и отойдет обратно. Потом мне показалось, что кто-то постукивает по окну. Я начала убеждать себя, что от порывов ветра в саду чуть покачиваются яблони и задевают стекло ветками. Но все же, опасаясь, что кто-то чужой ходит-бродит по саду бабы Антонины, я приподнялась на локтях и стала вглядываться в густой сумрак ночи. Темнота, темнота, ничего, и вдруг к стеклу вплотную прижалось чье-то белое-белое лицо и уставилось на меня застывшим взглядом!