Большая книга ужасов — 1 - [21]

Сейчас в кроличьем углу было пусто, хотя сами кролики и находились на месте, в норе. Бакс слышал их и приветливо повизгивал, вызывая на поверхность.

Но кролики не показывались. Выход из норы был разрыт. Земля раскидана вокруг крупными комьями.

Я постучал каблуком по земле, обычно после этого кролики высовывали наружу свои мордочки. Но сейчас они не ответили. Мне подумалось, что кроликам, должно быть, совсем худо. Они ведь такие маленькие и беззащитные, единственное спасение для них – бегство. Но и убежать удается не всегда. И не от всех.

Я позвал кроликов еще раз. Бесполезно. Кролики были заняты. Они копали ход, ведущий прочь от нашего дома.

Мне здесь было больше нечего делать, мы с Баксом выбрались через лаз на улицу и побежали к озеру. После сегодняшней ночи надо было хорошенько помыться.

Глава X Интервью с Коляскиным

Я снова смотрю телевизор, местную программу. А что мне еще в этой камере делать? По телевизору показывают доктора Коляскина. Доктор Коляскин сидит в студии и отвечает на вопросы какого-то студенистого суетливого репортера. Репортер хочет прославиться и задает специально придуманные подлые вопросики.

– Доктор, вы знаете, что в связи с так называемым «Пригородным инцидентом» по стране прокатилась волна демонстраций под общим лозунгом: «Остановим собак-убийц»? К тому же под угрозой срыва оказалась федеральная программа опекунства и усыновления детей-сирот…

Коляскин – наш домашний доктор. В смысле домашний доктор семьи Ли. И его отец был доктором, и его дед, и прадед, наверное, тоже. Говорили, что какой-то из предков Коляскина лечил чуть ли не самого Петра Первого и за это был жалован казной и землями. Так что Коляскин – потомственный доктор. Он, кстати, и животных может лечить, если возникает такая необходимость. Бакса он смотрел.

– Не вижу причин делать из одного частного случая какие-то далеко идущие выводы, – говорит доктор. – Я могу сказать, что за сорок лет моей практики это всего лишь пятое происшествие. И первый случай с летальным исходом. И тысячи семей усыновляют детей-сирот и живут счастливо. В то время как на наших дорогах в автомобильных катастрофах гибнет в среднем по пять человек в день. Женщин, мужчин, детей и стариков. И никто не проводит демонстраций с целью запретить автомобили…

Репортер согласно кивает.

– Допустим, – говорит он, – допустим. Но как должно реагировать на подобные случаи общество? Как в конце концов должно реагировать на подобные случаи правительство?

– Я убежден, что ни общество, ни правительство не должно реагировать на данный конкретный случай никак. Не будет же правительство строить над каждым городом купол из-за существования вероятности падения метеорита?

Репортер не находит, что на это ответить. Тогда он задает самый подлый вопрос изо всех, что можно придумать:

– Вы ведь наблюдали этого мальчика? Можно ли было предотвратить трагедию?

Доктор Коляскин отвечает не сразу. Он протирает очки, массирует пальцем переносицу. Потом говорит:

– Да, я был домашним врачом в этой семье. И наблюдал за ребятами. За девочкой. А как появился мальчик, так и за мальчиком. Нормальный парень, я не заметил никаких отклонений ни в умственном, ни в физическом развитии.

– Вы хотите сказать, – продолжал репортер, – вы хотите сказать, что все произошло абсолютно неожиданно? Без причин? Что любой ребенок в любой момент может превратиться в злобного кровожадного монстра?

– Я не хочу этого сказать, – устало отвечал Коляскин. – Я хочу сказать, что этот случай – отнюдь не система. Это исключение, лишь подтверждающее, что подавляющее число детей, в том числе и усыновляемых детей, вполне нормальны.

– Хочу напомнить телезрителям, – нагло перебил репортер, – что убийцу с улицы Розы зовут…

– Этот случай очень нетипичный, – терпеливо объяснял Коляскин, – этот случай надо еще долго и тщательно изучать. Во всем этом деле довольно много неувязок. Я попытался проанализировать некоторые из них. Почему никто не обращает внимания на довольно-таки странные детали?

– Какие, например? – Репортер аж подпрыгивает от предвкушения сенсации.

Доктора Коляскина камера берет крупным планом.

– Например, следующие. – Доктор заглядывает в записную книжку. – В газетных статьях никто ни разу не написал, что в той семье, в которой раньше жила та приемная девочка, произошел очень похожий случай. Удочерившая ее женщина пыталась Римму убить, правда, неудачно. А сама повесилась.

– На что вы намекаете? – спрашивает репортер.

– Молодой человек, – не выдержал Коляскин. – Я не ваша подружка, чтобы вам на что-то намекать. Я излагаю факты. А факты таковы. Доказано, что на трех человек в нашем городе кто-то напал. Какое-то существо. Какое точно – неизвестно. Все пострадавшие оказались в больнице с сильнейшими психическими расстройствами…

Значит, Ли все-таки попала в больницу. Зато она жива. А кошмары… У всех есть свои кошмары.

Коляскин излагал:

– После того как задержали этого парня с собакой, все стали считать, что нападения – их рук дело…

– Это ведь логично, – ввернул журналист.

– Зачастую логика не работает, особенно в таких случаях. Следы укусов обнаружены во всех случаях, это верно… Но неужели вы считаете, что нападение собаки может испугать человека так, что он уже больше месяца не может говорить, принимать пищу и спать? Кстати, до сих пор нет данных об исследовании останков Риммы. Почему? Но даже без этого можно сказать, что случай несколько не укладывается в схему собаки-убийцы и ее хозяина. Как вы все знаете, в последнем нападении участвовали этот мальчик, Сеня, и его пес. Бакс. Что произошло с хозяином, знают все. Его задержали, и сейчас он ждет специальной комиссии, которая определит степень его вменяемости…