Большая Книга. Том 1. Имперский сирота - [53]

Открытие, как и все парадные знаковые вещи в СССР, было грандиозным. Наблюдая по телевизору салют над Москва-рекой Яс уже предвкушал, как «наши» будут выигрывать все золотые медали. Штаты, единственные в те годы серьезные конкуренты советским спортсменам, из-за Афганистана в Олимпиаде участия не принимали, но и их участие многого бы не изменило. СССР в восьмидесятом году был на пике своего могущества, и спорт не был исключением. Как одна за одной с космодрома «Байконур» в то лето отправлялись ракеты исследовать космос, точно так же одну за одной золотую медаль добавляли в общую копилку Игр советские спортсмены. И к закрытию игр СССР подошел безоговорочным лидером – советские спортсмены выиграли почти в два раза больше золота, чем их ближайший соперник – команда ГДР. В общем медальном зачете результаты были еще более впечатляющие – из шестисот тридцати одной медали с олимпийским Мишкой больше половины, а точнее, триста девяносто осталась на родине. Про страны, бойкотировавшие Олимпиаду, ни деда Миша, ни телевизор ничего не говорили, поэтому Яс и знать не знал об этом бойкоте. Они только успевали подсчитывать с дедом каждый вечер медали, заработанные советскими спортсменами и мировые рекорды, на которые Игры тоже оказались чрезвычайно щедрыми: к закрытию их было установлено целых тридцать шесть!

– Сегодня, мальчик, останешься у нас с ночевой, – сказал Ясу дед в день закрытия. – Будем смотреть с тобой и с бабушкой, родители куда-то в гости идут допоздна, чтобы ты не устал там. Ты же не против? Будем есть мороженое и смотреть закрытие, я твой любимый пломбир купил.

Яс, ни слова не говоря, напрыгнул на деда и сжал его шею в объятиях. Спасибо тебе, Волшебник!

Церемония закрытия и вправду стала не только спортивным, но и выдающимся культурным событием тех дней. Десятки миллионов советских людей промокали глаза у экранов, смотря на живую мозаику с олимпийским Мишкой и его знаменитой слезой. А вот уже не мозаика, а гигантская кукла Мишки появилась на арене, поддерживаемая гроздьями разноцветных шаров размером, наверное, с их кухню каждый! Вот это да! А Яс и представить не мог, что на свете бывают такие огромные воздушные шары и куклы. Михаил Егорович с Надеждой Иосифовной тоже прослезились, когда Мишка на разноцветных шарах медленно стал подниматься в небо со стадиона. «До свиданья, до новых встреч», пел Лещенко, и по телевизору показывали, как там, на стадионе зрители тоже утирали слезы. Он тогда еще не понимал, как можно плакать не от боли, но и от счастья. В тот вечер, третьего августа тысяча девятьсот восьмидесятого года тысячи советских людей в самых разных концах страны, занимающей одну шестую суши, плакали от счастья и гордости за свою страну и своих спортсменов. Народ СССР встречал восьмидесятые годы последнего века тысячелетия с высоко поднятой головой. Да и для многих людей всего мира эти Олимпийские Игры стали символом и подтверждением величия советского народа.

– Деда, бабушка, хватит плакать, наши же победили, что вы тут мокрое место развели? Можно я еще одно мороженое съем перед сном? – спросил Яс. В современном мире такое поведение назвали бы монетизацией сентиментальности.

Дед подтер слезу, обнял Яса и кивнул головой. А бабушка отправилась к своему пузатому холодильнику «Зил» за еще одной порцией мороженого. После такой церемонии закрытия с таким умопомрачительным салютом, который даже по телевизору выглядел фантастическим, у всех троих сон как рукой сняло. А Яс впервые в своей шестилетней жизни засомневался в правильности выбранного жизненного пути. Может, он, пока не поздно, будет спортсменом, а не космонавтом? Но сразу же одернул сам себя: дед таких легкомысленных метаний, узнай он о них, точно бы не одобрил.

Вместе с окончанием Игр не спеша подходило к концу и лето, а вместе с летом – и самый беззаботный и счастливейший период в жизни любого человека – раннее детство. Рай, в котором нет многих хищных вещей взрослого века. Что мог знать о них в наивные благословенные шестидесятые-семидесятые прекраснодушный битник Вознесенский или фантасты Стругацкие? Советская историография беззастенчиво вымарала все ужасы Гражданской и масштабы насилия ГУЛАГа, не вошедшие в официально одобренную версию. Яс жил в стране, снимавшей «Приключения Электроника» и «Тайну Третьей Планеты», а не экранизировавшей «Архипелаг ГУЛАГ» или «Один день Ивана Денисовича». А для детей помладше создававшей мультфильм «Голубой щенок», который озвучивали Градский, Миронов и Боярский. Никто в те времена и подумать не мог, как это название будет восприниматься следующими поколениями детей, говорящих на, казалось бы, том же самом русском языке.

Яс ничего об этом не знал, да и с чего было ему знать? Ему в неполные семь было очень уютно в его прекрасном мире. Он знал только, что его персональный рай, где всегда есть папа и мама, дедушка, две бабушки и одна прабабушка, нет предательства, насилия и разочарований, всегда был, есть и будет. Тихо и вокруг. Яс, находясь еще внутри этого рая, только в популярной тогда песне слышал, как неслышно, пока весь город спит, уходит детство. Но его-то пока никуда не уходило! А если со временем и соберется уйти, то он его никуда не отпустит.