Большая книга перемен - [192]
Никто не шевельнулся.
Павел Витальевич захохотал.
– До чего дошло, Виктор Викторович, смотрите, никто не вышел, честные боятся признаться честными, потому что страшно оторваться от коллектива! Нет, я все понимаю. Можно жульничать, обманывать людей, воровать явно и тайно, все можно, то есть нельзя, но вы понимаете, о чем я. Можно! Меня другое мучает – как вы терпите собственную подлость, как вы живете со своим сучьим лицемерием каждый божий день? Как у вас глаза не лопнут от вранья, как вас паралич не е…т, как вы спите, суки, вот чего я не понимаю! Вы же сейчас даже молча врете – молчите, значит, врете!
Павел Витальевич выбился из сил, вытер пот со лба.
И в этой паузе ясно послышался голос Максима Витальевича:
– Да, в краеведческий музей. Посталкогольный синдром, белая горячка, попросту говоря. Ждем!
Все повернулись и увидели Максима с телефоном в руке, стоявшего в сторонке, у окна.
И всем тут же стало легче: каждому известно, что Павел Витальевич подвержен запоям. Вот оно, оказывается, в чем дело! То, что Костяков-старший выдавал тут за правду, их действительно не волновало, их волновал скандал, им неловко было перед Виктором Викторовичем. И вот все разъяснилось – просто и легко.
Максим подошел к брату и спросил:
– Как ты, Паша?
– Нашел выход, молодец? – ответил Павел. – Умный, весь в меня. Ладно, пусть будет так. Все равно ничего не изменишь. Эх, суки вы, суки.
– Пойдемте, – вежливо скомандовал всем Виктор Викторович. – Человеку плохо, а мы тут… Ему воздуха не хватает. Мария Александровна, что же у вас в такую жару окна все закрыты?
– Температурный режим, – ответила директорша. – Это спасибо, кстати, вам, кондиционеры поставили, а до этого большие трудности испытывали.
Скорая помощь прибыла с невероятной быстротой, будто стояла на соседней улице. Врачи прибежали, стали хлопотать вокруг обмякшего и ставшего серым Павла Витальевича. Максим дал врачам кое-какие указания и через несколько минут очутился опять возле Виктора Викторовича. До самолета было еще время, поэтому Максим предложил посетить Холм Славы, недавно насыпанный в честь очередного юбилея Победы в Великой Отечественной войне; недавно там школьники по собственной инициативе высадили аллеи и клумбы. Мероприятие достойное, патриотичное и, главное, прикрывающее собой тот скабрезный инцидент, что произошел в музее. Все оценили находчивость Максима Витальевича, Виктор Викторович тоже отнесся доброжелательно.
Посетили холм, постояли в скорбном молчании. Возвращаясь, многие отметили, что Земляк и Максим Костяков, отойдя в сторонку, несколько шагов сделали вместе, о чем-то говоря.
Сватает, думали они. Ох, сватает!
И по-доброму завидовали. При этом никто не сомневался, что монолог больного Павла Витальевича не окажет ни малейшего влияния на отношения между Виктором Викторовичем и Максимом Витальевичем. Известно: если Сват что решил, это твердо, он своих решений не меняет.
62. СЯО ГО. Переразвитие малого
____ ____
____ ____
__________
__________
____ ____
____ ____
Не воспринимайте все слишком трагично.
Пришла настоящая поздняя осень – с дождями, со слякотью, с опавшими листьями, прилипшими к грязному асфальту; дворники их не убирают, ждут, когда все подсохнет. А там, глядишь, ветер налетит и разнесет листву по закоулкам, в кучки, где ее легче собрать, или по чахлым газонам и скверикам, где ее убирать вовсе не надо – выглядит природно, естественно, как так и было. В Сарынске эта мудрость – подождать – преобладает во всех видах деятельности. И часто оправдывает себя. Вот, например, постоянной газетной критической темой в течение двух, а то и трех десятилетий было отсутствие телефонов-автоматов в огромном, длинном поселке Приовражный. На несколько тысяч домов приходилось две будки, и те никогда не работали: местные хулиганы отрывали трубки, разбивали стекла. Районное начальство обещало принять меры, но ничего не делало: то не дают новых будок, то нет свободных средств, то нет свободных рабочих, нет стекол, нет трубок… На самом деле все это можно было найти, но начальники понимали: на другой же день стекла побьют, трубки оторвут. А две будки покурочить или пять – разница небольшая. Казалось бы, они ленивые нерадивцы. Но смотрите, что произошло? Произошло то, что у каждого жителя теперь есть мобильный телефон и необходимость в телефонах-автоматах просто отпала, будки ржавеют, никому не нужные, лишенные стекол, трубок и самих аппаратов.
Мудрость?
Мудрость.
Пусть мелкая, бытовая – но характерная.
Или вот мудрость покрупнее, но тоже из городского быта: десятилетиями велись споры о реставрации исторического центра, менялись проекты, архитекторы, начальники – и что же? Когда утвердили, наконец, план (в общих чертах) и начали обследование объектов, чтобы прикинуть смету, выяснилось, что фактически все здания ни реставрации, ни ремонту не подлежат, а реконструировать нет смысла – небось, не Растрелли строил. И поэтому их на вполне законных основаниях снесли, чтобы построить те самые бизнес-здания, о которых упоминал в своей сумбурной речи Павел Витальевич.
Он говорил еще о дорогах, в которые якобы закопаны миллиарды (оставшиеся от уворованных). Пафос понятен, но те, кто вместо капитального ремонта занимался так называемым ямочным или вовсе ничем не занимался, в своей ожидательности оказались тоже правы: канализационные сети, теплотрасса и водопровод в Сарынске традиционно прокладывались именно под дорогами – иные в послевоенный период, а иные и до войны. Они почти одновременно начали катастрофически рваться, рушиться, пришлось повсеместно вскрывать дорожное полотно, и как было бы обидно, если бы оно было ровное, новое, а по старому – и не жаль, и намного экономней.
Здесь должна быть аннотация. Но ее не будет. Обычно аннотации пишут издательства, беззастенчиво превознося автора, или сам автор, стеснительно и косноязычно намекая на уникальность своего творения. Надоело, дорогие читатели, сами решайте, читать или нет. Без рекламы. Скажу только, что каждый может найти в этой книге что-то свое – свои истории, мысли и фантазии, свои любимые жанры плюс тот жанр, который я придумал и назвал «стослов» – потому что в тексте именно сто слов. Кто не верит, пусть посчитает слова вот здесь, их тоже сто.
Можно сказать, что «Оно» — роман о гермафродите. И вроде так и есть. Но за образом и судьбой человека с неопределенным именем Валько — метафора времени, которым мы все в какой-то степени гермафродитированы. Понятно, что не в физиологическом смысле, а более глубоком. И «Они», и «Мы», и эта книга Слаповского, тоже названная местоимением, — о нас. При этом неожиданная — как всегда. Возможно, следующей будет книга «Она» — о любви. Или «Я» — о себе. А возможно — веселое и лиричное сочинение на сюжеты из повседневной жизни, за которое привычно ухватятся киношники или телевизионщики.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Один из знаменитых людей нашего времени высокомерно ляпнул, что мы живем в эпоху «цивилизованной коррупции». Слаповский в своей повести «У нас убивают по вторникам» догадался об этом раньше – о том, что в нашей родной стране воруют, сажают и убивают не как попало, а организованно, упорядоченно, в порядке очереди. Цивилизованно. Но где смерть, там и любовь; об этом – истории, в которых автор рискнул высказаться от лица женщины.
События разворачиваются в вымышленном поселке, который поделен русско-украинской границей на востоке Украины, рядом с зоной боевых действий. Туда приезжает к своему брату странный человек Евгений, который говорит о себе в третьем лице и называет себя гением. Он одновременно и безумен, и мудр. Он растолковывает людям их мысли и поступки. Все растерялись в этом мире, все видят в себе именно то, что увидел Евгений. А он влюбляется в красавицу Светлану, у которой есть жених…Слаповский называет свой метод «ироническим романтизмом», это скорее – трагикомедия в прозе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.