Большая книга мудрости - [18]
Три вещи, из которых ты состоишь: тело, дыханье, ум. Из них только третье собственно твое, остальные твои лишь в той мере, в какой надо тебе о них заботиться.
Безобразно, когда послушное лицо соблюдает вид и порядок по воле разумения, а в самом-то разумении – ни вида, ни порядка.
Кто не знает, что такое мир, не знает, где он сам. А кто не знает, для чего он рожден, не знает, ни кто он, ни что такое мир. А кто опустит что-нибудь из этого, не скажет и того, для чего сам он родился. Так кем же, скажи, представляется тебе тот, кто избегает или гонится за шумом похвал от тех, кто не знает, ни где они, ни кто такие?
Как у врача всегда под рукой орудия и железки на случай неожиданного вмешательства, так пусть у тебя будут наготове основоположения для распознания дел божественных и человеческих и для того, чтобы даже и самое малое делать, памятуя о взаимной связи того и другого. Ведь не сделаешь ничего человеческого хорошо, не соотнеся это с божественным, и наоборот.
Как морской песок опять и опять ложится поверх прежнего, так прежнее в жизни быстро заносится новым.
Не переводи остаток жизни за представлениями о других, когда не соотносишь это с чем-либо общеполезным.
Лучший способ защититься – не уподобляться.
Что не вредно городу, не вредит и гражданину.
Задача жизни не в том, чтобы быть на стороне большинства, а в том, чтобы жить согласно с внутренним, сознаваемым тобой законом.
Радость человеку – делать то, что человеку свойственно. А свойственна человеку благожелательность к соплеменникам, небрежение к чувственным движениям, суждение об убедительности представлений, созерцание всеобщей природы и того, что происходит в согласии с ней.
Часто несправедлив тот, кто не делает чего-либо, а не только тот, кто что-либо делает.
Считай себя достойным всякого слова и дела по природе, и пусть не трогает тебя последующая брань или молва.
Луций Апулей
(примерно 124–180)
римский писатель, философ, автор романа «Метаморфозы»
Луций Апулей. Гравюра. 1825 год
Голого раздеть и десяти силачам не удастся.
Неполно счастье тех, богатство которых никому не ведомо.
Люди порознь смертны, в совокупности – вечны.
Всему есть цена, и немалая: ее платит тот, кто просит, – поэтому все необходимое удобнее покупать, чем клянчить.
Пифагор первый, кто дал философии ее имя.
Если в суждениях доверяться больше глазам, нежели разуму, то мы мудростью далеко уступили бы орлу.
То, что мы знаем, – ограничено, а что не знаем – бесконечно.
От богов человеку ничто хорошее не дается без примеси хоть какой-нибудь неприятности, в самой радости есть хоть толика горести.
Нет в мире ничего, что могло бы достичь совершенства уже в зародыше, напротив, почти во всяком явлении сначала – надежды робкая простота, потом уж – осуществления бесспорная полнота.
Не на то надо смотреть, где человек родился, а каковы его нравы, не в какой земле, а по каким принципам решил он прожить свою жизнь.
Прекращение деятельности всегда приводит за собой вялость, а за вялостью идет дряхлость.
Время крылато, мудрость медлительна, смерть скорая, жизнь жалкая.
Смотри, как бы объевшись медом, надолго желчной горечи не нажить.
Обвинить можно и невинного, но обличить – только виновного.
Стыд и честь – как платье: чем больше потрепаны, тем беспечнее к ним относишься.
Нет для меня уважения дороже, чем уважение человека, которого сам больше всех по заслугам уважаю.
Все, чем ты в жизни ни пользовался, оказывается скорее обременительным, чем полезным, только если выходит за пределы целесообразной умеренности.
Храбрость занимает среднее место между самонадеянной отвагой и робостью.
Собственная нравственная нечистоплотность – это знак презрения к самому себе.
Не дано увидеть те силы, которые позволено только ощущать.
Первую чашу пьем мы для утоления жажды, вторую – для увеселения, третью – для наслаждения, а четвертую – для сумасшествия.
Клавдий Клавдиан
(примерно 370–404)
римский поэт
Скрытая добродетель ничего не стоит.
Настоящей победа бывает только тогда, когда сами враги признают себя побежденными.
Природа всем дала возможность обрести счастье – если бы мы только знали, как ею воспользоваться.
Видимость мира делает войну еще опаснее.
Смерть всех уравнивает.
Публий Флавий Вегеций Ренат
(конец IV – начало V в.)
римский военный историк
Больше пользы в сильных воинах, чем в высоких.
Храбрость важнее количества.
Никто не боится действовать, если он уверен, что хорошо знает свое дело.
Меньше боится смерти тот, кто меньше знает радостей в жизни.
Пусть тот, кто желает мира, готовится к войне.
Война приятна только тем, кто ее не испытывал.
Дешевле научить владеть оружием своих, чем нанять чужих бойцов за деньги.
Немногие рождаются храбрецами; большинство становится ими благодаря дисциплине и упражнениям.
Древний Восток
Мудрость стародавней Азии – это поиск гармонии, сочетающей дальновидность опытного царедворца, искусность ведущего войну полководца и достоинство человека, знающего цену слову и чести. Здесь нет чеканных формулировок римских ораторов и неограниченной фантазии греческих философов, но за велеречивостью и простотой патриархальных наставлений в тени метафор скрывается вечное знание, полезное всякому, кто стремится к совершенству, богатству и процветанию.
