Большая игра - [8]

– Я неплохо знаком с историей вашего Ордена, сэр Галахад, – не слишком вежливо прервал его я. – Моим любимым местом в Крестовых походах было противостояние вашего предка или человека, носившего то же имя, что и вы, и воина по прозвищу Лев, сражавшегося в армии Саладина. Того, что был на две головы выше любого человека и обладал силой, ловкостью и жестокостью этого зверя.

– Тогда вы должны как никто понимать опасность, что несут выродки всему миру, граф!

– Но я не понимаю, при чем тут мы, русские. Со времен Крещения у нас никто не балуется подобным кровосмешением. Князь Владимир Святой сжигал целые города в назидание, если в их стенах находили выродков. Поверьте, после таких мер их у нас осталось не больше, чем в любой цивилизованной стране, скажем в Британии или во Франции.

– Уверен, что стоит проверить ваших казаков. Они внушают весьма серьезные опасения.

Ну вот мы и добрались до сути – драгоценного зерна нашей беседы. Я бы рассмеялся, если бы не слабость от ран. Мне и дышать-то было больновато.

– Зря вы улыбаетесь, граф, – видимо, тень эмоций все же отразилась на моем лице, – с выродками нельзя шутить. Вы же знаете, должны знать, к чему привели эксперименты доктора Моро! Я видел вырезанные патрули и целые заставы – это результат действий ваших казаков. Ни один человек не способен так легко пробраться во вражеский стан, сделать свое дело и скрыться незамеченным. Их кровь явно не чиста.

– Вы уверены, мистер, – мне почему-то совсем расхотелось называть его по имени, – что нет таких людей во всем мире? Что дело именно в крови животных, текущей якобы в венах казаков, а не в их выучке?

– Да, граф, уверен – целиком и полностью.

– Тогда, быть может, стоило бы проверить гуркские полки вашей собственной армии? Или зуавов маршала де Сент-Арно, хотя я сам могу подтвердить, что у последних кровь самая что ни на есть человеческая. Мне пришлось с ними столкнуться в самом начале обороны Арабата. Никакими особенными качествами, которые отличали бы их от людей, эти зуавы не обладали. За всех, впрочем, не поручусь.

Я с удовольствием наблюдал за тем, как породистое лицо сэра Галахада бледнеет от гнева. Однако уж чем-чем, а воистину британской уравновешенностью он обладал в полной мере. Лишь заливающая лицо мертвенная бледность выдавала его. Он дал мне договорить, не став перебивать. Не уверен, что поступил бы так же, окажись на его месте. После того как я замолчал, сэр Галахад поднялся на ноги.

– Мне жаль, – только и проронил он и вышел, не прощаясь. Впрочем, и вошел он, не поздоровавшись.

Поднялись все на следующее утро затемно, как всегда перед схваткой. Почти сразу, едва только умывшись, каждый занялся своим оружием. Наверное, точно так же поступает каждый игрок. Ведь уже очень скоро – спустя считаные часы – от этого самого оружия будет зависеть твоя жизнь и жизни твоих товарищей.

Князь и Армас разобрали свое стрелковое оружие, разложив его на кусках промасленной ткани, и внимательно оглядывали каждую деталь, протирая, смазывая или же просто откладывая в сторонку. Армас отдельно возился с катушками, проводами и спиралями своего карабина. Не знаю уж, много ли он понимает во всей этой машинерии с электрикой. По мне так для этого, как минимум, инженерное образование необходимо, однако карабин его еще ни разу не подводил – это факт. И меня он устраивает целиком и полностью. Картлиец-стрелок же перебирал детали своих арбалетов, проверял болты и тетивы, долго возился с механизмом взведения.

Стальную руку – мощную, как паровой молот, – Тарас также разобрал. Несмотря на то что деталей в ней было поменьше, ухода она требовала куда большего, ведь постоянно подвергалась физическому воздействию. На ней красовалось не меньше двух десятков зарубок – память о принятых ударах вражеских мечей и сабель, и это только самые свежие, которые появились после очередного серьезного ремонта.

Корень сидел отдельно, наводя блеск на свои кинжалы и ножи. Их у него было намного больше, чем я забрал вчера. Не сомневаюсь, что он сумел припрятать парочку. Длинная и тяжелая шашка его до поры лежала отдельно в ножнах – ею он всегда занимался в последнюю очередь и с особой любовью.

Я же снял чехол со своего тесака. Иначе это оружие назвать было сложно. Я не представлял, как классифицировать его. Меч, алебарда, боевой топор или бердыш. Рукоятка у него короткая для древкового оружия, но длинная для обычного боевого топора. Широкое и тяжелое лезвие крепится к ней в двух местах. Одной рукой его надо держать между ними, что особенно удобно, когда принимаешь вражеские удары. Лезвие само необычной формы и явно выковано было когда-то на заказ. Ни у одного известного мне образца холодного оружия ничего подобного просто нет. Прямое и длинное, как у опасной бритвы, с острым шипом на обратном конце, которым я не раз вполне удачно пользовался в схватках. Из-за весьма внушительной толщины лезвия оружие получилось тяжелым – без серьезной физической подготовки им долго не помашешь.

Но самым главным достоинством моего тесака был его устрашающий внешний вид. Порой одного взгляда хватало противнику, чтобы живо представить себе, во что может превратить его такое вот жуткое оружие. Сам помню подобные чувства, когда под Арабатом его вынул из чехла предыдущий владелец, вызвавший меня на поединок.