Большая игра - [10]

Мы переоделись, еще раз проверили оружие. Теперь оставалось ждать. Только ждать.

По старинным правилам, придуманным задолго до барона де Кубертена, игрок – тогда он еще честно назывался гладиатором – не должен знать двух вещей: как идет схватка и кто будет его противником. Поэтому мы сидели в закрытом помещении без окон и дверей, в которое не проникал ни единый звук. Сидели в расслабленных позах, всем своим видом показывая, что нам наплевать на тянущееся бесконечно ожидание. И перед кем красовались – непонятно. У каждого внутри творилось черт знает что. Кишки как будто льдом заливало, и они отказывались спокойно лежать в брюхе, непрестанно извиваясь, доставляя при этом самые неприятные ощущения.

Сколько не жди – дверь всегда открывается внезапно. Медленно железные створки поползли в разные стороны. Я первым подхватил оружие и направился к выходу. Так заведено – на арену командир всегда выходит первым.

Сделал несколько шагов по арене. Ее уже успели убрать после предыдущего боя. Под сапогами скрипел новенький чистый песок. Мне не надо было оборачиваться, чтобы узнать – бойцы шагают следом, строясь в привычную линию, а точнее шеврон. На полшага сзади слева и справа от меня – Корень и Тарас. На флангах – Армас и Вахтанг. Оружие у всех наготове, но пока опущено. Ведь врага не видно.

Трибуны встретили нас криками и свистом. Конечно, мы, русские, никогда не в чести у британцев. Но пусть их свистят – с нас не убудет. А оскорбительных выкриков все равно не слышно, да и не поймет их никто в команде, кроме меня.

Я остановился первым, закинув на плечи тесак. Врага все еще не было видно, и потому я прислушивался к радостным крикам комментатора.

– Вот они, воины русского царя, жестокие варвары, противостоявшие Британской империи в Крыму! – надрывался он.

Я чувствовал, для нас заготовлено нечто особенное – бой по злободневным мотивам недавней войны.

– Они готовы до последней капли своей крови оборонять форпост на берегах Черного моря – Севастополь! И вот их противник! – Голос комментатора такой громкий, что, кажется, сейчас сорвется в надсадный крик. – Вас, леди и джентльмены, ждет новый сюрприз этого вечера!

На поле медленно выезжали закованные в броню всадники. Очень хорошо знакомые мне всадники.

– Эта пятерка не профессиональные игроки! Это воины ордена Готских рыцарей, принявшие приглашение их Великого магистра, нашего возлюбленного принца Альберта Саксен-Кобург-Готского, участвовать в играх по случаю его сорокового дня рождения!

Я позавидовал мощи легких комментатора. Выдать такую длинную фразу на одном дыхании – это воистину достойно уважения.

– Русские против Готских рыцарей! Мы представляем для вас, леди и джентльмены, реконструкцию сражения под Севастополем! Вы своими глазами увидите истинный триумф цивилизации над варварством!

Я смотрел на этих закованных в сталь с головы до ног всадников – и на самом деле как будто вернулся в прошлое. Под ногами песок, так похожий на крымскую мелкую пыль, а передо мной разворачивается пятерка Готских рыцарей. Длинные копья подняты вверх, на каждом трепещет баннер с личным гербом. Доспехи не сверкают на солнце – ведь Лондиниум день и ночь затянут туманом и смогом. Но и в этом тусклом свете они производят впечатление. Щитов нет, вместо них укрепленный левый наплечник, какой не возьмет и стрела из баллисты. На поясах длинные мечи, рукоятки торчат едва ли не из-под мышек. Кони тоже закованы в сталь по самые глаза.

Вообще-то считается неприличным устраивать поединки пеших и конных воинов, однако никаких правил против этого нет, а значит, нынешнее наше избиение, учиненное во славу Великого магистра Готских рыцарей, ничем не грозит устроителям игр. Да и были бы правила, напрямую запрещающие подобное, на них наплевали бы с высокой колокольни. Есть люди, которые сами устанавливают правила игры, и уж точно принц-консорт одной из самых сильных держав современного мира относился к таковым.

– Я так понимаю, – спокойно произнес Корень, – сейчас нас будут убивать.

– Как и всегда, – ответил я, даже не повернув голову в его сторону.

Сейчас моим вниманием владели враги. Они пустили коней шагом, потом медленной рысью, неспешно набирая скорость для смертоносного удара тяжелыми копьями, и только за полсотни саженей сорвались в галоп.

Первым «заговорил» карабин Армаса. Пули защелкали по броне несущегося на него рыцаря – вроде бы без цели и результата, совершенно хаотично. Но я знал – наш стрелок не просто так тратит драгоценный заряд батареи – он прощупывает броню врага, причем в самом прямо смысле. Ищет в ней уязвимые места, куда можно будет всадить пулю.

Почти тем же занимался сейчас и Вахтанг. Вот только, в отличие от ингерманландца, уроженец Картли и не думал стоять на месте. Он рванул в сторону, уходя с линии атаки разогнавшегося Готского рыцаря. Арбалеты его выстрелили синхронно, выпустив во врага пару болтов, отскочивших от брони нагрудника.

А вот Тарас с Корнем ринулись прямиком на врага. Миг – и оба проскочили мимо меня парой смертоносных вихрей. Еще миг – и оба подскочили почти синхронно, будто договорились заранее. Движения Корня были столь быстры, что я попросту не замечал их – для этого надо было внимательно следить, а не краем глаза. Я успел разглядеть только слетевшую с головы запорожца папаху. Зато Тараса мне было видно очень хорошо. Разогнавшись, тавричанин прыгнул вперед и вверх. Я отлично знал этот прием, ему обучил Тараса сам легендарный Виктор Зангиев по прозвищу Красный Циклон. Обе ноги тавричанина, обутые в тяжелые ботинки с подбитыми сталью подошвами, врезались в нагрудник Готского рыцаря. Треск позвоночника несчастного всадника мне, наверное, почудился – ведь я никак не мог услышать его. Высокая задняя лука седла не помогла рыцарю удержаться на коне. Комично взмахнув ногами, он полетел на землю, рухнув с грохотом и лязгом стали. А следом прямо на него приземлился Тарас и обрушил на шлем несчастного свой стальной кулак.