Большая игра профессора Дамблдора - [30]

Дамблдор должен как минимум догадываться, что в Том Самом Туалете находится вход в ТК. Есть там неработающий кран… и на нем такая змейка конкретная нарисована… Ну хорошо, пока оставим это. Что место нехорошее, Дамблдор не может не считать — и не может не добиваться, чтобы ученики держались отсюда подальше. Причем, как обычно, не прямыми методами, а косвенными, но от того не менее эффективными. Забитая дверь туалета, из-за которой надрывно воет Миртл, вызвала бы бурное любопытство всякого нормального хогвартсовского ученика, не говоря уже о близнецах Уизли. А так общую позицию опять же озвучивает Гермиона: «Я вообще туда никогда не хожу; это же невозможно, когда у тебя над ухом кто-то завывает…»

Итак, тот, кто напал на кошку, каким-то образом связан с канализацией в туалете, где пятьдесят лет назад погибла Миртл. Так что команда Дамблдора вполне имеет основания сужать глаза и думать нехорошее.

Все сходится на Тайной Комнате — особенно с учетом обещания самого худшего врагам Наследника Слизерина. Уж если весь Хогвартс кидается после инцидента читать легенду о ТК, то преподаватели, и Дамблдор особенно, должны были сообразить все прямо на месте происшествия.

Остается выяснить, при чем тут Гарри.

Комната открывается тем, кто знает парселтонг. Знает Волдеморт — но он в Албании. Гарри не мог открыть комнату: он был на смертенинах, а потом с Роном и Гермионой. Следовательно, это сделал кто-то другой. Но кто?

Снейп еще явно хотел бы знать, почему именно Гарри оказался на месте происшествия первым. По праву плохого следователя он начинает потрошение. Правда, даже Снейп признает, что «Поттер и его друзья, по всей видимости, оказались не в том месте не в то время». Далее он задает совершенно правильный вопрос — «Однако, надо признать, что это происшествие вызывает массу подозрений. Каким образом Поттер оказался в коридоре верхнего этажа?»

Плохой следователь на то и плохой, чтобы угрожать — в данном случае лишением права играть в квиддич. Однако тут уже возмущается Макгонагалл. Возможно, не только из чувства справедливости, а еще и потому, что между деканами вечное соперничество, в том числе и за кубок по квиддичу. В УА она проговорится, как ей неприятно напоминание Снейпа о том, что кубок опять у Слизерина, и который год. Так что — «Помилуйте, Северус. Не вижу никаких оснований лишать мальчика возможности играть в квиддич. Кошку ведь не метлой по голове стукнули».

Дамблдор тем временем, не обращая внимания на внутрикомандные противоречия (с этим детским садом он разберется позднее), внимательно изучает Гарри. Прямые вопросы, как обычно, задавать бесполезно. Мальчик будет молчать. Ну что же… презумпция невиновности, Северус. Что в переводе значит — мы пойдем другим путем. А пока закроем дискуссию. Поскольку дети учатся не тому, что говорят взрослые, а тому, что они делают, подавать плохой пример в определенных вещах недопустимо… как, например, выбивать признание путем угрозы исключения из школы или запрета играть в квиддич.

Снейп отводит душу на не вовремя (или очень вовремя — как посмотреть) вклинившемся Гилдерое, и подростков только что не выгоняют из кабинета — а) чтобы они не слушали перепалку преподавателей (со Снейпа станется отделать Локхарта при учениках) и б) чтобы команда Дамблдора получила возможность срочно обсудить ситуацию наедине.

До чего они договорились, довольно скоро станет ясно.

Следствие ведут Гарри и Ко

После Хэллоуина Джинни сама не своя (ярко выраженный синдром «местами помню… местами не помню…»). Жалуется она только другу-Дневнику — то есть пока его не подозревает. Ах, как долго и подробно Роулинг описывает ее переживания: губы дрожат, бледная, вообще все приняла как-то слишком уж близко к сердцу, — и как наставляет тут же «обманок»: попросту любит девочка кошек, боится, что Филча в камень превратят (а что ей Гекуба?.. то есть Филч), да и на Гермиону «история с кошкой тоже подействовала» — вроде как общедевичья истерика.

На самом деле такие как бы несущественные описания в ГП, как положено в детективе и рядящемся под него постмодернизме, всегда крайне существенны. Роулинг — наследница всей английской литературы. Не только Диккенса, Остин или Толкиена, но и Агаты Кристи тоже.

Кстати о наследниках: по школе расползаются слухи, что Гарри в родстве со Слизерином. Однако на сей раз обструкция не носит тотальный характер. Близнецы, например, с их здоровым черным юмором получают от ситуации массу удовольствия.

Тем временем решительная Гермиона добивается от профессора Биннза рассказа о любопытных подробностях насчет ТК, которым следует верить, ибо Биннз, даром что призрак, до тошноты скучен и точен и вообще признает только факты. С другой стороны, Биннз, рассказав о ТК, как мы полагаем, сущую правду, далее делает поворот оверштаг и начинает все более жестко утверждать, что комнаты не существует. Право же, как это… по-исторически.

Впрочем, авторы полагают, что Биннз тоже та еще твинпиксовская сова. Этому ружью еще предстоит выстрелить. А пока отметим, что у Биннза не то своеобразное чувство юмора, не то до странности точный вид рассеянности — он называет каждого из учеников, казалось бы, им не замечаемых, фамилией не настоящей, но очень похожей и сходной по происхождению. И вообще, он компетентный преподаватель, который умеет хорошо говорить и держать внимание класса. Но отчего-то страшно раздражается, когда это происходит…