Большая чистка сорок четвертого года. Кот привратника - [87]

— О'кей, детка, — сказал он. — Очнитесь. Вымойте лицо холодной водой, накиньте на себя что-нибудь и будьте готовы открыть мне, когда я позвоню в вашу квартиру. Я выезжаю.

— Который час?

— Около часу.

— Что случилось? — спросила она.

— Не могу объяснить по телефону.

По голосу было слышно, что она совершенно проснулась.

— Господи, шеф, я думала, что ночами вы работаете только по убийствам. У вас же дело о кошке. В какие неприятности вы могли попасть с кошкой?

— А вот попал. — Он таинственно хмыкнул и повесил трубку.

IX

Делла Стрит, в халате, накинутом поверх шелковой пижамы, сидела на краю постели и смотрела, как Перри Мэйсон развязывает шляпную коробку.

— Это вы в час ночи вытащили меня из постели, чтобы показать последнюю модель шляпки? — спросила она.

Адвокат сказал, снимая веревочку с коробки:

— Что он устроил мне в телефонной будке!

Он снял крышку. Клинкер выпрямил лапы, выгнул спину, зевнул, фыркнул и прыгнул в кровать. Он с любопытством обнюхал Деллу Стрит и свернулся у нее под боком уютным меховым клубочком.

— Если вы собираетесь заняться коллекционированием, — сказала Делла, — лучше собирайте почтовые марки — для них нужно меньше места. — Она почесала кота за ушами.

— Я был бы польщен, — сказал Мэйсон, — если бы он так признал меня, как теперь вас. Насколько мне известно, он любит немногих.

— Хотите, чтобы он составил компанию коту привратника? — спросила она.

— Он и есть кот привратника.

— Почему бы тогда не оставить его привратнику?

— Когда я видел привратника в последний раз, он был мертв. Лицо его было ужасно. А по всей постели — грязные кошачьи следы.

— Кто это сделал? — Она вся напряглась.

— Не знаю.

— А что думает полиция?

— Не знаю. Не уверен, что это им уже известно.

— А что они подумают, когда до этого доберутся?

— В привратнике заинтересованы несколько лиц. Есть основания предполагать, что у него было около миллиона долларов наличными. Часть их, возможно, заперта в банковском сейфе. За миллион люди многое готовы сделать.

И есть еще ценные бриллианты, которые тоже могут находиться у Эштона. Я приметил зеленый «паккард», который следил за Эштоном у нашей конторы. Он стоит в гараже городского дома Питера Лекстера.

— Кого мы защищаем?

— Юного друга девушки, которая владеет закусочной.

— Контракт есть?

— Вы любите вафли? — ответил он вопросом на вопрос.

— Слушайте, шеф. — В глазах ее мелькнуло беспокойство. — Вы ведь не станете без гонорара влезать в дело об убийстве?

— Кажется, я уже сделал это.

— Ну почему вы не сидите в конторе и не ждете, чтобы клиенты после ареста сами к вам обращались, а потом вы защищали бы их в суде. Вечно вы выскакиваете… Откуда у вас этот кот?

— Мне его дали.

— Кто?

— Девушка с вафлями. Но об этом вам полагается забыть.

— Вы что, хотите, чтобы я оставила кота здесь?

— Вот именно.

— Тайно?

— По возможности. А если у вас есть подруга, которая может его приютить, это было бы еще лучше. Полиция будет его искать. Полагаю, он будет фигурировать в деле.

— Умоляю, — сказала она, — не рискуйте своей профессиональной репутацией, не ввязывайтесь в это дело. Уедем. Уплывем на Восток. Когда будут арестованные, появляйтесь и защищайте кого хотите, но не ввязывайтесь в это дело.

Глаза Перри Мэйсона стали ласковыми, почти отцовскими. Он взял ее руку и погладил.

— Делла, — сказал он, — хорошая вы девочка. Но мне не суждено то, чего вы хотите. На этом вашем лайнере я мог бы наслаждаться дня три, а потом с ума сошел бы от безделья. Я буду работать так, что освобожусь от этого дела гораздо быстрее, чем от путешествия на Восток.

— Значит, собираетесь заняться этим делом?

— Да.

— Думаете, этого вашего подзащитного обвинят в убийстве?

— Возможно.

— Он вам ничего не заплатил?

— К черту деньги! — Мэйсон нетерпеливо тряхнул головой. — Если в убийстве обвиняют богатого, я хочу получить с него жирный кусок. Если же хорошие люди попали в беду и их обвиняют в убийстве, которого они не совершали, я должен доказать ложность обвинения.

— Откуда вы знаете, что этот парнишка невиновен?

— По впечатлению, которое он на меня произвел при встрече.

— А если он виновен?

— Тогда мы найдем смягчающие обстоятельства или склоним его к признанию и добьемся смягчения приговора, или я плохой адвокат.

— Ну что за парадоксы! — воскликнула она, но ни в глазах ее, ни в голосе не было упрека.

— Зачем же быть ортодоксальным? — усмехнулся Мэйсон.

Она тоже усмехнулась и встала:

— Вы меня беспокоите, как своевольный ребенок беспокоит свою мать. Вы смесь ребенка и великана. Мне кажется, вы скоро превратитесь в кого-то ужасного, хочется сказать: «Не пей водицы!»

— Материнские чувства? — Мэйсон улыбнулся еще шире. — Когда вы заполняли бланк, поступая на работу, я узнал, насколько вы моложе меня. Лет на пятнадцать, кажется.

— Какая галантность! Изучая ваши судебные протоколы, я могла бы выяснить, насколько вы мне льстите.

— Берегите кота, — сказал он, подходя к двери. — Не потеряйте его. Зовут его Клинкер. Как бы не улизнул на улицу… Он нам может пригодиться.

— Неужели полиция станет искать его здесь?

— Не думаю. Не сразу. Пока еще все не накалилось… Пожелаете мне не пить водицы?

В ее улыбке были гордость и нежность, она сказала: