Больная любовь. Как остановить домашнее насилие и освободиться от власти абьюзера - [8]

Каждая семья несчастна по-своему, но все домашние тираны почему-то действуют почти по единой схеме, как будто заранее договорились между собой.

В начале 1980-х исследователи заметили еще одну необычную деталь: мрачные истории столкнувшихся с домашним насилием удивительным образом напоминали воспоминания людей, переживших совсем иную травму. Речь идет об узниках войны. Наверное, странно было начинать книгу про абьюз в семье с экскурса во времена «холодной войны». Но именно так мы сможем понять истоки рассматриваемого явления.

Итак, перенесемся в маленький городок на границе Северной и Южной Кореи.

* * *

24 сентября 1953 года официально завершилась Корейская война и началась операция «Биг-Свитч»[12] по освобождению узников. В кузовах открытых грузовиков советского производства двадцать три американца прибыли в пункт обмена пленными в деревне Пханмунджом[13] на границе Северной и Южной Кореи. Атмосфера там была наэлектризованная. Она накалялась в течение нескольких последних месяцев. Всех взбудоражили шокирующие рассказы освобожденных пленных о жестокости, которую они пережили в северокорейских лагерях. В тот день представители США, смотревшие, как подъезжают грузовики, заметили в поведении узников нечто новое. Американские солдаты, одетые в голубую униформу китайского производства, выглядели загорелыми и здоровыми. У всех на груди были значки с изображением голубя мира – символа, созданного Пабло Пикассо.

Машины остановились, пленные, смеясь, выпрыгнули из грузовика и обменялись рукопожатиями с теми, кто удерживал их в заключении. «Увидимся в Пекине, старик», – сказал один из них. Потом узники войны повернулись к удивленной толпе встречающих, сжали кулаки и проскандировали: «Завтра все человечество объединится во всемирной республике Советов!» И вместо того, чтобы двинуться навстречу своим соотечественникам, развернулись и ушли в коммунистический Китай.

Но подобный неожиданный переход на сторону противника оказался лишь вершиной айсберга. Оказалось, что американские пленные, содержавшиеся в северокорейских лагерях, беспрецедентным образом сотрудничали с врагом. Они не только доносили на своих товарищей-сослуживцев, таких же арестантов, но и делали ложные признания о якобы совершавшихся американцами зверствах, а также выступали на радио, превознося преимущества коммунистического строя и проклиная западный капитализм. Никогда ранее пленные солдаты не были замечены в столь массовом и позорном предательстве своей страны.

Для США это стало настоящим кошмаром. Что заставило граждан исповедовать навязанную им дьявольскую веру? Газеты пестрели истерическими статьями, в которых рассказывалось, как коммунисты зомбируют американцев, промывают им мозги с помощью нового изощренного оружия пользуются методом контроля над сознанием, обнуляют всю информацию и «загружают» в мозг иные мысли, воспоминания, убеждения. Это не было конспирологией, разделяемой лишь маргиналами; в подобные теории искренне верили люди, занимавшие высшие государственные посты, в том числе и верхушка ЦРУ. К середине 1950-х истерия, связанная с обсуждением «промывки мозгов», достигла пика.

Альберту Бидерману, социологу, сотрудничавшему с ВВС Соединенных Штатов, все это казалось неубедительным. Он считал, что рассказы о промывании мозгов – скорее пропагандистский, а не научный трюк. Так же считало руководство военно-воздушного ведомства. Поэтому, когда Вашингтон захлестнула паранойя, Бидерману поручили разобраться в том, почему столь многие прекрасно подготовленные американские летчики встали на сторону коммунистов.

Социолог провел углубленные интервью с вернувшимися военнопленными, и его подозрения подтвердились. От них добились сотрудничества вовсе не с помощью каких-то эзотерических техник. Китайские коммунисты, руководившие северокорейскими лагерями, использовали старые как мир методы принудительного контроля. Они основывались «прежде всего на простых и понятных представлениях о том, как подорвать физические и моральные силы человека». [1] Ничего нового в этих техниках не было, но никто ранее не замечал, чтобы их использовали во время войны. Поэтому американские военнослужащие оказались неподготовленными и не смогли противостоять давлению[14].

Бидерман выделил три наиболее важных элемента, лежавших в основе принудительного контроля жертвы: зависимость, ослабление и устрашение. Чтобы достичь нужного результата, применялись восемь техник: изоляция, монополизация восприятия, истощение и предельное ослабление жертвы, поддержание тревожности и отчаяния, чередование наказания и вознаграждения, демонстрация всесилия мучителя, унижение, жесткие требования по соблюдению самых простых бытовых норм. «Карта принуждения», созданная Бидерманом [2], продемонстрировала, что отдельно взятые жестокие приемы воздействия, на первый взгляд не связанные между собой, на самом деле замысловатым образом пересекаются. Когда исследователь увидел полную картину, механизм действия принудительного контроля прояснился.

На карте Бидермана вообще не фигурирует физическое насилие. Несмотря на то что к нему довольно часто прибегают, в нем не всегда есть необходимость. К тому же этот способ не слишком эффективен для того, чтобы добиться подчинения и сотрудничества. Наиболее опытные и искушенные тюремщики и следователи избегают его. Им достаточно поселить в сердце жертвы