Болевой синдром - [21]

— Пусть даже от нелюбимого?

— Я любила вас… Послушайте, почему вы не уехали?

— Ну-ка, посмотри внимательно, — попросил он. — У меня глаза не засветились?

Глава 10

— Скажи, — спросила Маша, — ты еще когда-нибудь меня сюда пригласишь?

— Понравилось? — Женька выключил закипевший чайник и стал разливать кипяток по чашечкам из тонкого китайского фарфора.

— Классно! Особенно здорово было, когда ты вчера свечи зажег. Подсвечник необычный такой, наверное, очень старинный, да?

— Не очень.

— Бронзовый?

— Латунный. Из гильз от «зушки», зенитки. Это командиру подарили, когда он на дембель уходил.

Они сидели на кухне за небольшим столиком. Женька — уже в джинсах, свитере, его он напяливал в первую очередь, чтоб не была видна воспаленная рана вместо правой кисти. Маша — в одних нейлоновых, прозрачных трусиках, белые ее красивые груди выделялись на фоне загоревшей смуглой кожи.

— Ладно, хватит о подсвечниках. Тебе что, только подсвечники и понравились, что ли?

Она улыбнулась:

— На комплимент напрашиваешься, да? Ты мне тоже очень понравился. Особенно вначале: как с цепи сорвался. Не успела я порог переступить…

— Ты прости. Долго говел. Война, потом госпиталь…

— А чего же прощать? Тут благодарить надо. Но я ведь, кажется, тоже ничего, а? Стою того, чтоб еще раз в гости пригласить?

Женька долгим задумчивым взглядом посмотрел на нее, потом спросил:

— А ты бы со мной на Дон поехала, а? Только не улыбайся, я серьезно.

Но Маша все-таки так и не стерла улыбку с лица, чуть приподняла ладонями груди:

— Что, так понравилась? Это, Женечка, у тебя от долгого говения, как ты выразился.

Женька залпом допил кофе.

— Ладно, у нас еще будет время об этом поговорить. Одевайся, надо спешить.

— Мне — ясно куда, к прилавку. А тебе ведь можно и дома отоспаться, а?

— Нет, миленькая. Пока живет на белом свете тип по кличке Шунт…

Маша вскинула на него удивленные глаза:

— Фу, какая гадкая кличка. Кто это?

— Да так, одна складская крыса. Я еще его морду не видел, сегодня вот только поеду знакомиться. И тебя провожу, это по пути.

На такси доехали до уже знакомого ему киоска, там Маша вышла, а он сказал водителю:

— Теперь направо до переезда через железную дорогу. Там меня и высадишь.

Женька конечно же не видел и не слышал, как Маша, едва зайдя в торговую палатку, тут же подняла телефонную трубку и набрала нужный ей номер:

— Борис? Это я. Он поехал к какому-то Шунту, тот на складе работает. Ты знаешь его, да?

* * *

Утро выдалось теплое. Женька оставил любимую свою кожаную куртку на вешалке и поехал в толстом вязаном свитере. Если предстоит махать руками, то лучше, конечно, не заковывать их в кожу, тем более что придется действовать одной левой.

До склада пройти надо было метров триста, но Зырянов решил, что являться туда пешком просто несолидно, а точнее говоря, подозрительно. Он тормознул «москвичок»-фургон, попросил подбросить. Водитель, пожилой мужчина с огромными обвислыми усами, поинтересовался:

— Чего это ты сюда своим ходом топаешь? На себе товар переть будешь, что ли?

— Да я не за товаром.

— А за чем же, интересно, на склад можно еще ходить?

— У меня к Шунту личное дело.

Водитель присвистнул:

— По личным делам к нему на «мерсах» обычно подъезжают.

— Ничего, он мне и так обрадуется.

На складе не было никакой толкучки: то ли Женька приехал рано, то ли товар тут отпускался точно по графику. Молодой парень принял бумаги из рук водителя «Москвича», вопросительно взглянул на Зырянова:

— А вам что?

— Шунта.

— Договорились?

— Нет.

— Ха! Он, может, вообще не придет.

В планы Зырянова такой вариант не вписывался. Значит, с Шунтом придется встречаться не в его кабинете, не тет-а-тет, а вот здесь, при свидетелях. И еще неизвестно, сколько надо будет ждать. Атаки с ходу не получится, факт. Надо менять тактику…

— Вам повезло, — сказал парень, бросив взгляд на дорогу. — Явился не запылился. Только Шунтом его не называйте, если хотите о чем-то договориться. Он Александр Васильевич, можно лишь по отчеству.

К дверям склада подъехала черная «Ауди», из нее вышли трое: один в костюме при галстуке, остальные — в темных свитерах. Огляделись, словно выискивая кого-то, ощупали взглядом «Москвич», пошептались о чем-то и лишь потом направились к ангару. Двое в свитерах прошли в глубь склада, лишь чуть кивнув кладовщику, при галстуке с ним не поздоровался, только спросил:

— Все нормально? Меня никто не спрашивал?

Кладовщик показал глазами на Зырянова, и Шунт сделал вид, что только теперь заметил Женьку, хотя, Женька знал точно, этот тип еще от машины одарил его пристальным взглядом.

— Пройдем в кабинет или тут все решить можно? — спросил Шунт.

— Лучше в кабинете, Александр Васильевич.

Еле заметная улыбка тронула его губы.

— У меня хороший кабинет, — он показал рукой в глубь склада, предлагая идти по проходу меж огромными фанерными коробками, контейнерами, вдоль высоких стеллажей. — Знаете, чем он удобен? Впрочем, увидите сейчас.

Подошли к двери, обитой дерматином. Она оказалась незамкнутой, даже чуть приоткрытой. Женька уже понял, что его ждет за этой дверью. Заложил-таки Томаз, и тут ему приготовили встречу. Жидок торгаш оказался, в слабости своей расписался…