Боль, Закон и Рэвенж Бред - [2]

Раритет сгрёб стопку справок, выписок и распечаток, только что доставленных, попросил оперативника отнести в машину. Начальник милиции подал бумажник и паспорт убитого:

— Я этого деятеля не знаю. Да, вот еще. Иван, скоро припрутся журналюги. Не гавкай на них, будь терпимее. Оно тебе надо, ведро говна? Поулыбайся, наплети, что нет ничего особенного, не зли ты их. Они опять шум поднимут, а меня начнут скипидарить. И всё из-за паршивого жмура. Ну, что ты, как бык в загоне? Короче, — добавил полковник в привычном стиле, — поговори с ними, подпусти дешевый захер, а мне кисляк не мандячь! Клал я на твою независимость!

Сличив разбитую физиономию трупа с фотографиями на правах и паспорте, Долгов задал медику последний вопрос:

— А следы на шее?

— Он дергался, не задушен. Вскрою — скажу точно.

Доклад оперативников уложился в несколько фраз. Да, ночью приезжали несколько машин, шумели. Криков и шума потасовки не слышал никто. Через пустырь не ходят. Широкая полоса болотистого пустыря прочесана. Огороды и палисадники, в пределах броска — тоже ничего.

Пора было сворачиваться. И тут примчались журналисты. Раритет вежливо, но сухо проинформировал наглую девку-телерепортера:

— Обнаружено тело с признаками насильственной смерти. Личность убитого установлена. Принято решение о возбуждении уголовного дела по статье сто пятой Уголовного Кодекса. Нет, больше ничего сказать не могу. Да, согласно Уголовно-Процессуальному Кодексу, я уполномочен осуществлять предварительное следствие…

Та сияла в камеру «американской» улыбкой:

— Вы подтверждаете версию милиции о появлении в городе женской преступной группировки, типа амазонок, которые начали кастрировать неверных мужей и любовников? По нашим сведениям, у трупа отрезаны мужские…

От автора

Так началась первая история о следователе по прозвищу «Раритет». Откуда взялось такое «погоняло» — помнили немногие. Большинство связывало его с тем, что он не употребляет матерных слов, хотя всё было проще. В самом начале работы, когда первый секретарь горкома КПСС начал орать, требуя немедленных результатов, Иван Терентьевич Долгов ответил, прежде чем положить трубку:

— Я не привык, чтобы со мной разговаривали в таком тоне. Давайте, начнем разговор сначала, и соблаговолите обращаться ко мне на вы.

«Первый» настолько опешил, что смог вымолвить лишь:

— Ах ты, раритет! — И ядрёное определение добавил.

Перезванивать он, конечно, не стал, а прозвище прилипло намертво.

Глава вторая

(1-й день следствия)

Иван Терентьевич отшил корреспондентов ссылкой на тайну следствия. И укатил. В кабинете разложил документы, полученные от милиции, в надежде отыскать зацепку. Месть, конечно же, месть, первая и единственная пока версия. Ампутированы половые органы — явно сексуальный подтекст.

Но кто и за что? Дойчев всего-то мелкий коммерсант, десяток киосков, никаких уголовных дел в прошлом. Разведен…

— Придётся проверять бывшую жену. Но будет ли она мстить с такой жестокостью? А любовница? Или случайная подруга? Нет, не то! Женскую руку можно исключить.

Дотащить девяносто килограммов на себе под силу не каждому. Значит, участвовал сильный и крупный, сапоги-то сорок третьего размера! Нестарый, надо полагать.

— Муж, любовник, брат?

Неглупый, явно — место выбрал безлюдное. Продуманно экипированный: сапоги, веревка, нож, лейкопластырь. И кастет (ой ли?) , обшитый кожей.

— Сильный, крупный. Хладнокровный и жестокий. Отморозок-бандит? Спортсмен?

Решительный и небрезгливый — надо схватить член и мошонку в пригоршню, а затем отхватить ножом по самый корешок. Пнуть жертву коленом в лицо, сломав переносицу. Это ведь брызги крови, хруст костей! И его не стошнило, рука не дрогнула.

— Мясник, боец мясокомбината? «Афганец», «чеченец»?

Предусмотрительный. Заранее всё обдумал, подготовился. Видимо, специально караулил, значит, местный.

Ушел с места происшествия, не оставив ни единого следа, кроме отпечатков сапог. Работал в резиновых бытовых перчатках, судя по следам талька.

А лейкопластырь затер грязью, чтобы уничтожить отпечатки пальцев. Знал, что на нем старые могут остаться, поэтому отрезал, а не оторвал. Иногда на клейкой поверхности остаются четкие отпечатки, когда пластырь отрывают грязными пальцами. А здесь поверхность чистенькая.

— Нет, каков, а? Знаток криминалистики! Ничего себе чудовище вырисовывается… Джек-Потрошитель российского разлива…

— Так, что еще из экспертиз имеем?

Узлы на руках и ногах — двойной схватывающий[1], зафиксирован двумя оборотами внутри, применяется широко, известен чуть ли не каждому десятому, им любят пользоваться моряки и альпинисты… Вот спасибо! Какая ценная подсказка! А на столбе уже шкотовый[2].

— Не самый обычные. Вязал правша.

Веревка новая, обычная бельевая, по сути, тоненький шнурок, синтетический, такими рыбаки любят сети привязывать… Понятно, что хрен узнаешь, в каком магазине куплен. Это тебе не старые времена, когда все поступало централизовано, сейчас — кто где смог, там и купил, где удалось, там и перепродал!

— Не будем мы этой ерундой заниматься… Трассологи, что у них?

След ножа на ремне — лезвие острое, без следов заточки, новое, без особенностей. Что нам это дает? Пока ничего… Так, а что со следами сапог? Тоже новые, никаких следов носки. Да, толковый «Джек» попался, знает, что ношеная обувь выдаст особенности владельца: — хром, косолап, левша и т. д.