Боковая ветвь - [11]

— Где тут у вас кружок?

Наталья Васильевна, которая тогда была простым научным сотрудником при Льве Андреевиче Мытеле и работала вместе со всеми в этой же лаборатории, уточнила:

— Какой кружок? Кройки и шитья? Аспиранты фыркнули.

— Молчи, тупица! — небрежно напряг в ее сторону бицепсы Женя. Внешностью Женя был ужасно похож на Шварценеггера и даже был подстрижен точно так же, как этот супергерой, все перемалывающий на своем пути. Все в полной неожиданности замерли. Конечно, Наташа Нечаева тогда внешне мало чем отличалась от простой аспирантки, но все-таки никому, кто теперь ее знал, и в голову не могло бы прийти сказать ей: «Молчи, тупица!» Во-первых, Наталья Васильевна абсолютно никогда тупицей не была, и это было написано у нее на лице, а во-вторых, все уже чувствовали, что скоро Льву Андреевичу придется подвинуться и уступить свое место этой хрупкой, но энергичной женщине.

Даже сама Наташа приоткрыла от неожиданности рот. Тут в лаборатории и появился Лев Андреевич собственной персоной.

— Тут молодой человек какой-то кружок ищет! — пропищала в ответ на его удивленный взгляд самая маленькая аспирантка Юля, которую вообще с трудом можно было сразу заметить из-за штативов высокого лабораторного стола.

— Я председатель студенческого научного общества, — уже тише, сообразив, что сказал что-то не тому и не так, пояснил свое присутствие в лаборатории Женя. — Мне нужно собрать данные о самых перспективных направлениях в науке, которые имеются во всех самых больших институтах. Мне поручили сделать об этом доклад.

— А-а! — облегченно вздохнул Лев Андреевич, который не любил присутствия в лаборатории незнакомых людей. Он все время ожидал какого-либо подвоха. Не отличающийся особо перспективным в научном направлении умом, Лев Андреевич очень дорожил своим местом и собственным спокойствием. — Тогда вам надо к Наталье Васильевне! — И он как раз указал рукой на ту, с кем Женя вначале так небрежно и грубо обошелся. — Это она у нас самый перспективный сотрудник! — Не забывая выпячивать работы Натальи Васильевны по всяким пустякам вроде заседания какого-нибудь студенческого общества, Лев Андреевич упорно замалчивал полученные ею интересные результаты на всех сколько-нибудь важных медицинских форумах.

Женя Савенко, увидев, кому ему предстоит задавать вопросы, зарделся от смущения. Наталья Васильевна прыснула в кулачок, но больше об инциденте не напоминала. Так и произошло их знакомство. А потом Женя и сам пришел заниматься наукой в их лабораторию. С тех прошло уже несколько лет, а Женино прозвище, Кружков, так и прикрепилось к нему намертво.

Доклад на нынешней конференции, как и в большинстве случаев, вызвал вначале полную тишину в зале, а потом оживление. После доклада зазвучали вопросы и президиум забросали записками с просьбами предоставить возможность выступить в прениях.

«Все как всегда», — подумала Наташа, но внутреннего удовлетворения на этот раз не ощутила. Этот доклад для нее самой уже не содержал ничего нового, был повторением того, что в прошлом году она уже отработала на публике в Москве и три месяца назад на международном симпозиуме в Балтиморе. Тем не менее все вопросы она выслушала внимательно: довольно часто в вопросе содержится мысль, которая потом в результате обсуждения оформляется в идею. После прений по ее докладу был объявлен перерыв. Наташа спустилась с трибуны в зал, где поджидал ее заместитель директора по науке Ни рыба ни мясо.

— Все-таки преподавание в вузе имеет большое влияние на манеру говорить! — с улыбкой сказал, пожимая ей руку повыше локтя, этот тестообразный старик. — Я всегда восхищаюсь четкостью вашего изложения — просто хочется записать конспект, как на лекции!

Наташа благодарно ему улыбнулась:

— Ваше присутствие в зале меня стимулирует дополнительно! Хотите пойти прогуляться после обеда?

— Не гуляка уж я теперь стал, деточка! — добродушно засмеялся ей в ответ Ни рыба ни мясо. — Слава Богу, скоро стукнет семьдесят восемь! Мне бы подали машину к подъезду и в гостиницу отвезли полежать! А тут еще надо на второй части сидеть. А уж завтрашний банкет и вовсе для меня непосильное испытание. Но придется все-таки идти — хочется потусоваться рядом с молодежью, понять, о чем они рассуждают, о чем думают. Хотя, честно вам скажу, в мое время молодежь была, мне кажется, умнее.

Наталья Васильевна засмеялась:

— Подумать только! И мне тоже начинает казаться, что и мои сверстники были умнее, чем нынешние. Неужели так подступает война отцов и детей?

— Так подступает старость, моя девочка! — ухмыльнулся Ни рыба ни мясо. — И хотя к вам ни в коей мере это замечание не относится, тем не менее ваш слегка усталый вид мудрой Минервы должен насторожить по крайней мере вашего мужа!

Наташа опустила глаза. Ей вспомнился утренний сон. Темный человек прятался в углу и противно смеялся. Просто так он насмешничал от дурного характера или смеялся над ней, оставалось неясным. Как всегда неясным было и его лицо. Без сомнения, узнаваемое при ярком свете, видимо, недаром оно скрывалось во тьме.

«Хоть иди к психоаналитику! — подумала Наташа. — Да где ж его взять? Попадешь еще к шарлатану. Наговорит тебе черт-те чего. Теперь, например, модно всех представлять скрытыми лесбиянками…»