Майские праздники отмечать решили на даче. Да и условия — погода, теплая, радостная, и большой новый дом, только что отстроенный на месте прежней фанерно-деревянной дачки родителей, и выдержанная, проверенная временем компания, — все способствовало удачному выполнению задуманного плана. Сразу решили, что «лишних» людей не будет. Мужчины женаты были на сестрах, а сами являлись двоюродными братьями, это случается нередко в семьях, где обе дочери умницы и красавицы. Старшая приводит в дом жениха, тот, узнав, что у нее есть сестра, приводит брата — и вот счастливые родители готовят уже не одну, а сразу две свадьбы. Но в нашем случае свадьбы были отделены одна от другой значительным промежутком времени. Из этих двух пар сначала женились младшие — Ирина и Сергей. Свадьба их тоже, кстати сказать, пришлась на весну, на 9 мая. Первый день гуляли в городе, а потом поехали на дачу. И тут уж поздравлять молодых явилась половина дачного поселка. И не было в этом ничего удивительного, потому что участки земли в этом месте давали в один год работникам одного предприятия, а родители Ирины и ее старшей сестры Ольги были на этом предприятии известными работниками, сами всех знали, да и другие знали и уважали их.
Столы тогда накрыли в саду, под огромной корявой яблоней. Она еще не цвела, только чуть распустила листочки. Зато вишни вокруг за одну теплую ночь внезапно и бурно покрылись шапками нежных цветов. И зрелище накрытых, составленных вместе столов перед дачей на лужайке с только-только еще вылезающей под солнцем травой, в окружении свеже-выбеленных, цветущих вишневых деревьев, весенней земли, вскопанной двумя парами молодых мужских рук, да звук веселых, а к вечеру и печальных песен долго еще вспоминались в поселке. Даже счет времени теперь шел от этой свадьбы.
— А когда это было? — спрашивал кто-то из старожилов.
— Да в ту весну, когда Цветковы младшую дочку замуж выдавали.
Дочерей Цветковых тоже знали и любили. Дочери были красавицы. Младшая, Ирина, белокурая, стройная как березка, заканчивала тогда институт иностранных языков. А старшая, Оля, уже работала в школе и, несмотря на молодые годы, была уже назначена завучем. Была она, правда, крупнее, дороднее, чем младшая сестра, но ее осанистая фигура с красивой головой, с копной пышных вьющихся каштановых волос, уложенных в прическу, всегда в первую очередь привлекала внимание. Оля считалась в семье главной. Она во всем помогала матери, хрупкой, на вид болезненной женщине. Ирина Олю слушалась, и даже отец советовался со старшей дочерью по всем важным вопросам.
Сергей учился с Ирой на одном факультете, а вот его двоюродный брат Федор к тому времени уже окончил автодорожный институт и работал пока в цехе на ЗИЛе. Увидев Федора, мать с отцом Ирины только переглянулись. Вот был бы хороший жених для старшей дочери! Такой же большой, как она, серьезный, красивый! И не такой смазливой красотой, какой красивы тоненькие мальчики, танцующие по клубам, а красотой настоящего «расейского» мужика, Ильи Муромца, который и топор в руках держать умеет, и никакой работой не гнушается, а уж если молвит слово, то будет оно веским, хозяйским, прочным, незыблемым на долгие годы. Да только на свадьбу к брату Федор пришел не один.
— А это что за пигалица, едва достает Федору до плеча? — Мать быстро кинула взгляд на дочку Олюшку, потом снова на пигалицу. Никакого сравнения! Ну не пара эта пигалица Федору, просто не пара.
— Познакомьтесь, пожалуйста. Это моя жена Мила.
— Люся, — поправила Федора пигалица и протянула для приветствия руку.
Вот так Люся! Жена! Какой афронт! А пигалица глазищи свои зеленые прищурила, как лиса, и говорит эдак громко, на всю комнату:
— Извиняюсь, если нарушила ваши брачные планы. Федор, увы, уже занят. Мой!
Ведь первый раз вошла в дом, никого не зная, и сразу все поняла! Вот ведь стерва! Таких поискать еще надо!
Детей у них не было, но Федор глаз с Люськи не сводил. И звал он ее странно — Мила. Мила — значит, красивая, милая. А какая эта рыжая Мила? Кошка драная! Волосенки перьями крашенные, рот до ушей, вся в веснушках, глаза хитрющие! Ведь не смотрит, а все видит под землей на четыре этажа! И родня у нее — мать-уборщица да отец-алкоголик…
Родители и сестра Ольга Люську невзлюбили люто и сразу. Сергей относился к ней равнодушно, а Ира, единственная в семье, не считала зазорным дружить с новой родственницей. Она находила Люську и озорной, и симпатичной, и с чувством юмора, и вовсе не удивлялась, что это такой сугубо положительный Федор нашел в маленькой стервозной девчонке. Ира с Сергеем жили с родителями дружно, и Федор, к тому времени уже основательно вставший на ноги, чтобы быть поближе к семье брата, купил по случаю домик с участком в том же дачном кооперативе, на той же улице, только повыше, на горке, поближе к лесу. Домик он утеплил, покрасил, сам сложил печку, пристроил веранду, в общем, домик получился хоть крохотный, а всем на загляденье. Но несмотря на домик, на кусты смородины, на квартиру в Москве, в один осенний дождливый день Люська покинула Федора. Причем ушла в одночасье, без скандала, оставила невразумительную записку и исчезла из квартиры с одной небольшой сумкой личных вещей.
