Боишься ли ты темноты? - [38]
— Да пожалуйста, — сказал Сергей, — сколько угодно. Тем более, что я всё равно собираюсь увольняться. Но мы не о том говорим. Полагаю, главное — что теперь делать с Викой, Ярославом, Денисом, чтобы такого не повторилось. А мы всё перебираем, кто виноват.
— Я предлагаю, — Вера Ивановна смотрела на Сергея, — как можно скорее спихнуть Яковца с Захаровой в какое-нибудь ПТУ. А Снежинского поставить на учёт в милицию, пока он никого нам вообще не зарезал.
Сергей засмеялся:
— И милиция выделит бойца с дубинкой, чтобы он присматривал за Ярославом. Замечательная идея!
Аля, сидящая рядом с Сергеем, хмыкнула, но под взглядом Веры Ивановны осеклась.
— А Вы, Анна Игоревна, что скажете? — обратился к ней директор.
— Думаю, не надо никакой милиции. Всё что было — случайность. Тем более, мальчик отравился, — Аля посмотрела на Сергея, — неизвестно, чем вообще это всё для него кончится.
— Меньше бы пил, меньше бы травился, — фыркнула Вера Ивановна. — А кончится всё плохо. Мы его как следует накажем, чтобы другие не захотели повторить. А если Сергей Фёдорович у нас такой добрый, пусть рожает своих детей и воспитывает, как в голову взбредёт!
Сергей поднялся:
— Родить я, простите, не могу. Технически не годен. Ну ладно, я, собственно, хотел написать заявление об уходе. К сожалению, педагогическая деятельность оказалась для меня непосильной.
Павел Николаевич снял очки, отложил их в сторону и сказал:
— А кто же Вас отпустит? Вам смену придётся несколько месяцев искать. Так что — извините. И потом, не стоит так расстраиваться из-за одного случая. Всё бывает. Я слышу о Вас много хорошего. Думаю, Вы благотворно влияете на детей.
Сергей поглядел на Веру Ивановну:
— Ищите другого воспитателя поскорее. У меня есть веские причины уйти.
— Тогда поговорим о Ваших причинах наедине, — предложил директор.
Все разошлись. Сергей уселся в кресло и подумал, что совершенно не знает, какую причину придумать. Не жаловаться же на Веру Ивановну. Несолидно. Да и про Вику не расскажешь. А про Ярослава — тем более. Что, сказать, как он хотел бы для пацана нормальной жизни, но ничего не в силах сделать?
— Давайте поговорим о Вашем влиянии на Ярослава, — сказал директор.
— А стоит? — Сергей скрестил руки на груди. — И так всем всё ясно. Был парень, как парень, и тут пришёл я. Далее варианты. От вседозволенности до совращения…
— Ярослав поступил к нам в марте, — перебил его директор. — Поступил из психиатрической больницы. Я думал, он никогда не оправится. Мы тут привыкли. Детей привозят разных. Но всё равно мне было страшно. Казалось, его уже никогда и ничего не заинтересует. Но ему повезло… Если можно в его ситуации говорить о везении. Работала Инна Яковлевна, замечательный педагог. Она его, так скажем, вытащила. Разговорила. Теперь её нет. Дети очень переживали, когда она уволилась. И Ярослав переживал. Теперь пришли Вы. И я вижу, что многие к Вам привязались. А Ярослав — особенно. Он изменился за эти две недели. Это видно…
Сергей смотрел мимо директора — в окно, забранное решёткой. Он не знал, что сказать.
— Поэтому я не хотел бы, чтобы Вы уволились, — продолжил Павел Николаевич. — А этот случай с ванной, конечно, дикость. Но Вера Ивановна, тем не менее, тоже положительно влияет на группу. Есть дети, которыми управлять можно только так, как это делает она. К сожалению.
— Павел Николаевич, — Сергей помолчал, — я думал… Я давно об этом думаю, но… Это сложно. Я бы хотел узнать, что нужно, чтобы взять попечительство над ребёнком? Какие документы?
— Документы? — Павел Николаевич задумчиво посмотрел на Сергея. — Я дам Вам список. Самое трудное — получить согласие его бабушки. Если она не захочет его дать, у Вас ничего не получится.
— Прорвёмся, — задумчиво проговорил Сергей. — Только я Вас всё-таки прошу — подыщите мне замену. Если всё сложится и Ярослава я заберу, работать здесь я больше не стану.
— Я постараюсь. Хотя мне будет жаль терять такого сотрудника.
Директор порылся в столе, протянул Сергею листок со списком документов и добавил:
— А с Верой Ивановной Вы всё-таки аккуратнее. Её перевоспитывать поздно…
Сергей кивнул и вышел в коридор. Силы и уверенность вдруг пропали. Список документов… А сам Ярослав согласится? Может, он не захочет жить у Сергея дома. Тем более у него и правда ещё та дыра. Печку зимой надо топить, воду таскать, ближайшая школа в двух автобусных остановках, а до языковой ему придётся добираться не меньше часа. С его-то здоровьем… Сергей прислонился к стене и вдруг рассмеялся: да он же сейчас рассуждает, как бабка Ярослава. Ищет трудности для себя и совсем не думает о нём. А что такое бытовые трудности по сравнению с тем, что его ждёт здесь?!
На крыльце к Сергею вдруг подошла Аля:
— Серёжа, ты сейчас куда?
— Я? — удивился он. — Не знаю… Может и никуда, всё равно к шести возвращаться.
— Тогда, может, пойдём ко мне? — вдруг предложила она. — Я близко живу. В первом же панельном микрорайоне.
— А ты что, одна живёшь? — спросил Сергей и его передёрнуло от двусмысленности вопроса.
— Нет, конечно, — улыбнулась Аля, — я бы одна не смогла. Я темноты боюсь, почти как наш Слава. Я живу с мамой, папой и братом. Наверное, они сейчас на даче, но если дома, тебя не съедят.
Где та поворотная точка, в которой жизнь Тимофея свернула с привычной колеи? Вот он ждёт автобус номер двенадцать. Утром. И следующим утром тоже. Едет в школу, после уроков – к друзьям. На танцы. Иногда – на соревнования: городские, областные, всероссийские. Общается в соцсетях. Ложится спать. И где же, где в этом графике тот миг, после которого ничто не будет по-прежнему? И где поворотная точка в жизни Марины? После уроков – сразу домой. Из дома лишний раз – ни ногой. Да и что там делать, за пределами дома, в шумном мире, где ты, в отличие от остальных, не слышишь ни звука? С людьми из этого мира Марина встречается нечасто – разве что по утрам, в автобусе номер двенадцать… «Точка бифуркации» – реалистическая, психологически достоверная и глубокая книга, полностью сосредоточенная на настоящем: на нашем времени, на неповторимом моменте из жизни, на эмоциях «здесь и сейчас».
Эта повесть — о том, как нелегко подростку принять мир и найти в нём добро и свет вопреки очевидному злу и равнодушию. Елисей Фёдоров фотографирует развалины — заброшенные здания, разрушенные заводы. Чёрно-белая гамма фотографий отражает его восприятие действительности: уродливый город, серые люди. Единственной радостью становится любовь к однокласснице Наташе. Но в школе появляется молодой преподаватель истории, и Лесь понимает, что умный и обаятельный учитель неожиданно оказывается его соперником. И тогда подросток придумывает план завоевания Наташи.
Альтернативный мир, похожий на наш на рубеже XX и XXI веков. Здесь телевидение, мобильная связь и интернет не то вышли из употребления, не то вовсе не были изобретены. Безымянный город, где разворачивается действие романа, мог бы располагаться где угодно на карте нашей страны, а атмосфера чем-то напоминает знакомое нам прошлое - но что за события в его истории опустошили целые кварталы и заставили обнести границу колючей проволокой? Уже не один десяток лет город воюет с соседним Энском. Правда, торжественных сводок о сплочении народа перед лицом ненавистного врага мало, чтобы жители города забыли о том, как много их разделяет.
Мама задержалась на Марсе, а папа срочно улетел в Сибирь. Одиннадцатилетняя Лиза вместе с верным роботом Боббе отправляется в Космический центр Института времени – погостить у дяди и подготовиться к концерту: ей предстоит читать стихи Заболоцкого. Никто пока не знает, что в Институте готовится настоящая диверсия… Одна роковая случайность – и Лиза вместе с группой ученых попадает в совершенно незапланированную экспедицию в пермский период. Материки имеют непривычные очертания, а динозавры еще даже не появились.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лариса Румарчук — поэт и прозаик, журналист и автор песен, руководитель литературного клуба и член приемной комиссии Союза писателей. Истории из этой книжки описывают далекое от нас детство военного времени: вначале в эвакуации, в Башкирии, потом в Подмосковье. Они рассказывают о жизни, которая мало знакома нынешним школьникам, и тем особенно интересны. Свободная манера повествования, внимание к детали, доверительная интонация — все делает эту книгу не только уникальным свидетельством времени, но и художественно совершенным произведением.
Повесть «Федоскины каникулы» рассказывает о белорусской деревне, о труде лесовода, о подростках, приобщающихся к работе взрослых.
Рассказы о нелегкой жизни детей в годы Великой Отечественной войны, об их помощи нашим воинам.Содержание:«Однофамильцы»«Вовка с ничейной полосы»«Федька хочет быть летчиком»«Фабричная труба».