Боишься ли ты темноты? - [35]
Сергей поднялся на второй этаж, заглянул в изолятор. Ксенечка листала журнал, а Денис лежал на кровати, созерцая потолок. Выглядел он не очень-то и больным. Впрочем, при виде Сергея, он тут же повернул голову на бок и закрыл глаза, притворившись спящим. Наверняка, ему было, что скрывать. Сергей вышел в коридор. Вспомнил, что дал Ярославу деньги за перевод и выругал себя последними словами. На сто двадцать рублей пацан может уехать на большое расстояние. Может, он подался к бабке? Вряд ли. Та его сразу в милицию сдаст. А может, к родственникам Вики? Ведь есть у неё где-то лишённая прав мать… Но по какой причине была драка? Может, в этом всё дело? Это надо было выяснить. Но у кого? Сергей вспомнил, что Арнольд и Краб стояли отдельно ото всех. Значит, присутствовали. Значит, что-то знают. Вова отпадал — слишком ушлый, может и упереться. Оставался Лёша — Арнольд.
Сергей направился в комнату мальчиков. Все сидели на тумбочках молча, ожидая, очевидно, Веру Ивановну. Сергей поманил Арнольда пальцем:
— Иди со мной.
Арнольд встал, испуганно оглянулся на Вову с Юрой, но всё-таки пошёл.
Сергей завёл его в воспитательскую, плотно прикрыл дверь и строго посмотрел на Арнольда:
— Я всё знаю.
Арнольд затравленно глядел то на Сергея, то на закрытую дверь в коридор и, похоже, мечтал только об одном — исчезнуть. Сергей встал так, чтобы загородить проход ещё и собой и сказал:
— А теперь проверим, кто из вас как будет жить дальше. Кто будет мне врать, наживёт себе неприятности… Я тебя слушаю и считаю твои выдумки. Поехали.
Арнольд судорожно глотнул и выдал:
— А я чё? Я ни при чём! Это Лысый свистел, что Вы голубой. Я бы так никогда не сказал! А Лысый стал к Снежинскому докапываться, что он к Вам ходит. А Краб решил, что если Снежинский хочет доказать, что он не петух, то пусть дерётся с Лысым. И они стали драться, а Лысый на какую-то ветку напоролся…
Арнольд замолчал, а Сергей, стараясь успокоиться, потребовал:
— Дальше.
— А чё дальше? Снежинский как кровь увидел, ему сфигело сразу. Он у нас нервный. Его Захарова куда-то повела.
— Куда?
— Я, правда, не знаю. Да вернутся, куда они денутся! У Снежинского кишка тонка смыться…
— Ладно, — Сергей толкнул дверь, — иди. Я буду за тобой следить. Не дай Бог не так дыхнёшь!
— А я чё… — снова забормотал Арнольд, — я на Вас ничё и не говорил…
Сергей сел на диван. Было противно. Идиоты малолетние! Совсем не понимают нормального отношения к человеку. Впрочем, откуда им его понимать? С Верой Ивановной, да папами-мамами, побросавшими их? Но куда пошли Ярослав с Викой? Да ещё Ярославу было плохо. Вдруг с ним что-нибудь случится? Упадёт где-нибудь… Конечно же, Сергей не смог заниматься никакими проверками уроков, уборкой, и прочими вменёнными в обязанности мелочами, всё это делали нянечки. Сергей же тупо сидел в воспитательской, каждые десять минут выходя на улицу покурить. Хотя курить на территории было запрещено… Он виноват. Куда ни кинься — всё из-за него. Вера Ивановна — истеричка. “Нож, нож”. Ребёнок потерялся, а она делает из него преступника. Хоть бы всё обошлось. Пусть хоть что, только бы они нашлись. Он готов уволиться. В самом деле. Хреновый из него воспитатель, как ни крути. Хреновый…
Потом наступила ночь. Было душно. Сергей вышел в ограду, вытащил спички. Ждать становилось невыносимо. Чиркнул спичкой, обжёг пальцы. Засмеялся. Детский дом смотрел на него пустыми тёмными окнами. В комнате старших мальчиков сегодня темно. Дверь прикрыта, никто не боится.
Вдруг у забора мелькнула тень. Сергей насторожился. Кто-то перелез забор и спрыгнул на кучу песка. Конечно, это была Вика… Она прокралась через двор к окнам комнаты старших мальчишек и постучала. Сергей как можно тише подошёл к ней вплотную:
— Вика, а где Ярослав?
Вика вздрогнула и быстро повернулась.
— Там, — неопределённо махнула она рукой в темноту, — там спит.
— Где? — Сергей уловил от Вики запах алкоголя: — Вы что, пили?
— Немножко, — сказала Вика, пытаясь отвернуться от Сергея.
— Ярославу нельзя пить, — сказал Сергей. — Ему столько операций сделали, у него организм ослабленный. Ты об этом подумала?
Тут открылась входная дверь и из неё выглянул Юра Шнайдер. Увидев Сергея, он растерянно попятился.
— Иди спать! — рявкнул на него Сергей. — Вика, я тебя слушаю!
— А что Вика? — завозмущалась она. — Чего я-то виновата? Он сам напился! Выпил больше чем я раза в три! А Вы сразу его защищать! Вот брали бы его себе домой насовсем и защищали сколько влезет! Раз у вас с ним такая любовь! А он ничуть и не лучше других! Такой же кретин! Между прочим, у него деньги были и он бухло покупал! А потом вопил, что там собаки какие-то! Он чокнутый, Ярик ваш! Зря я с ним вообще пошла! Он же на голову больной!
— Заткнись! — зло крикнул Сергей. А Вика орала уже на весь двор:
— Пошёл на хер! Ты урод, гомик позорный! Конечно, для тебя Снежинский человек, а я блядь дешёвая. Так?… А я может тебя, сволочь, люблю… А тебе всё шуточки! Тебе всё Вика — девочка, дурочка! А я бы для тебя всё, что хочешь! Сволочь! Ненавижу!
Вика разревелась, отвернувшись от него. Сергей подавленно слушал, как она всхлипывает. Такого он не ожидал. “Уволюсь, как только это кончится” — подумал он. Потом спросил:
Где та поворотная точка, в которой жизнь Тимофея свернула с привычной колеи? Вот он ждёт автобус номер двенадцать. Утром. И следующим утром тоже. Едет в школу, после уроков – к друзьям. На танцы. Иногда – на соревнования: городские, областные, всероссийские. Общается в соцсетях. Ложится спать. И где же, где в этом графике тот миг, после которого ничто не будет по-прежнему? И где поворотная точка в жизни Марины? После уроков – сразу домой. Из дома лишний раз – ни ногой. Да и что там делать, за пределами дома, в шумном мире, где ты, в отличие от остальных, не слышишь ни звука? С людьми из этого мира Марина встречается нечасто – разве что по утрам, в автобусе номер двенадцать… «Точка бифуркации» – реалистическая, психологически достоверная и глубокая книга, полностью сосредоточенная на настоящем: на нашем времени, на неповторимом моменте из жизни, на эмоциях «здесь и сейчас».
Эта повесть — о том, как нелегко подростку принять мир и найти в нём добро и свет вопреки очевидному злу и равнодушию. Елисей Фёдоров фотографирует развалины — заброшенные здания, разрушенные заводы. Чёрно-белая гамма фотографий отражает его восприятие действительности: уродливый город, серые люди. Единственной радостью становится любовь к однокласснице Наташе. Но в школе появляется молодой преподаватель истории, и Лесь понимает, что умный и обаятельный учитель неожиданно оказывается его соперником. И тогда подросток придумывает план завоевания Наташи.
Альтернативный мир, похожий на наш на рубеже XX и XXI веков. Здесь телевидение, мобильная связь и интернет не то вышли из употребления, не то вовсе не были изобретены. Безымянный город, где разворачивается действие романа, мог бы располагаться где угодно на карте нашей страны, а атмосфера чем-то напоминает знакомое нам прошлое - но что за события в его истории опустошили целые кварталы и заставили обнести границу колючей проволокой? Уже не один десяток лет город воюет с соседним Энском. Правда, торжественных сводок о сплочении народа перед лицом ненавистного врага мало, чтобы жители города забыли о том, как много их разделяет.
Мама задержалась на Марсе, а папа срочно улетел в Сибирь. Одиннадцатилетняя Лиза вместе с верным роботом Боббе отправляется в Космический центр Института времени – погостить у дяди и подготовиться к концерту: ей предстоит читать стихи Заболоцкого. Никто пока не знает, что в Институте готовится настоящая диверсия… Одна роковая случайность – и Лиза вместе с группой ученых попадает в совершенно незапланированную экспедицию в пермский период. Материки имеют непривычные очертания, а динозавры еще даже не появились.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лариса Румарчук — поэт и прозаик, журналист и автор песен, руководитель литературного клуба и член приемной комиссии Союза писателей. Истории из этой книжки описывают далекое от нас детство военного времени: вначале в эвакуации, в Башкирии, потом в Подмосковье. Они рассказывают о жизни, которая мало знакома нынешним школьникам, и тем особенно интересны. Свободная манера повествования, внимание к детали, доверительная интонация — все делает эту книгу не только уникальным свидетельством времени, но и художественно совершенным произведением.
Повесть «Федоскины каникулы» рассказывает о белорусской деревне, о труде лесовода, о подростках, приобщающихся к работе взрослых.
Рассказы о нелегкой жизни детей в годы Великой Отечественной войны, об их помощи нашим воинам.Содержание:«Однофамильцы»«Вовка с ничейной полосы»«Федька хочет быть летчиком»«Фабричная труба».