Бои под Нарвой - [20]

— Я все уже продумал, и мое решение твердо… — начал было Петров.

— Тем лучше! Я знал, что вы верны чести русского офицера. Нам проще будет договориться о деталях. Заглядывайте к нам. Быть может, еще здесь смогу быть вам полезен. — И, небрежно кивнув, Жданович направился к вагону.

«Он явно намекает на то, что мне следует перейти к немцам! — с возмущением подумал Петров. — Подлец! Надо сейчас же обо всем рассказать Прахову!»

Однако по дороге к своему эшелону инженер понял, что докладывать по существу нечего. Кроме туманных намеков, слова Ждановича не содержали ничего определенного. Он всегда смог бы придать своим речам самый безобидный смысл и этим поставить Петрова в положение лгуна и провокатора, оговаривающего честного специалиста. Петров заколебался. «Надо с кем-либо посоветоваться! Но с кем? — мучительно думал он, перебирая в уме имена окружающих людей. — С Раечкой! — вдруг мелькнуло у него в голове. — Ни с кем другим, а только с ней!»

Петров привык делиться с невестой своими самыми сокровенными мыслями. Он не боялся показаться перед нею слабым, колеблющимся человеком, так как был уверен, что Рая всегда правильно оценит его сомнения, не осудит его за них.

В штабном вагоне Раи не было. Петров вместе с Блохиным и Фоминым начали подробно знакомиться с полученным приказом. Стальной рабочий отряд должен был наступать вдоль линии железной дороги, в направлении станции Иеве, расположенной в сорока верстах за Нарвой. Прибыв туда к вечеру, отряд задерживался там до утра, ожидая дальнейших распоряжений.

— Да разве мы пройдем за один день такое расстояние?! — воскликнул Фомин.

— Пока можно будет — поедем в поезде, а дальше двинемся пешком, — ответил Блохии.

— В приказе говорится ясно — «двигаясь походным порядком». И приказ подписан Дыбенко и Лебедевой, — указал Петров.

— А мы сделаем по-своему, — возразил Фомин.

— Приказ нарушать нельзя, — покачал головой Блохин. — Без порядка нас быстро немцы к рукам приберут. И нужен нам порядок революционный, рабочий, а не царский. Верно я говорю, товарищ инженер?

— Воевать без строгой дисциплины и твердого порядка невозможно. Всякий, кто не выполняет приказа командования, действует на руку нашим врагам, — твердо ответил инженер.

— Это я врагам помогаю? — вскипел Фомин и схватился за кобуру маузера. — Да я тебя, золотопогонная шкура…

— Товарищ Блохин, прошу вас раз и навсегда оградить меня от подобных выходок! — потребовал Петров, вскакивая со своего места.

— Фомин, сейчас же прекрати безобразие! — прикрикнул на матроса Блохин.

Щелкнув крышкой деревянной кобуры, Фомин сплюнул в угол и сел. Но глаза его с открытой ненавистью смотрели на инженера.

В купе вошел Прахов.

— Что у вас тут происходит? — спросил он, взглянув на взволнованные лица присутствующих.

— Читаем приказ Дыбенко. Тебе тоже не мешает с ним ознакомиться, — хмуро отозвался Блохин.

— Ладно, послушаю! — ответил Прахов, внимательно вглядываясь в лица собеседников.

Петров продолжал чтение приказа. Последним пунктом его Стальной рабочий отряд обязывался выделить два орудия для отряда балтийских моряков.

— Ну, это — дудки! Пушечки нами деланы и самим нужны! — стукнул ладонью по столику Блохин.

— Ты теперь сам видишь, что думают дыбенковские генералы и офицеры! — снова заговорил Фомин. — Моряки хорошо вооружены, и воевать-то братишки умеют лучше нашего. Так нет же — отдай им еще и пушки, а сам иди на немцев с голыми руками!

— Под приказом стоит подпись Дыбенко и комиссара, и возражать тут не приходится, — строго заметил Прахов.

— Надо сходить еще раз в штаб и лично переговорить с Дыбенко или с Лебедевой. Кстати, командира и комиссара отряда просили туда зайти, — сказал Петров.

— Вы идите, товарищи, а я пока соберу комсомольцев и коммунистов, — решил Прахов. — Чувствую, что кое-кто поднимет волынку из-за этих пушек. Надо подготовить партийных товарищей.

Представителей Стального отряда принял Парский. Выслушав возражения, он вспыхнул и, потряхивая бородкой, неожиданно обрушился на Петрова:

— Если командир вашего отряда, вероятно, человек невоенный, то как могли вы, бывший офицер, не объяснить ему полной недопустимости подобных выступлений!

— Товарищ Петров говорил нам, что так делать нельзя, да ведь у нас есть головы, — возмутился Блохин.

— Плохо, значит, убеждал. — Парский обернулся к Блохину: — Подобный беспорядок недопустим на военной службе! У вас избыток артиллерии, а у других ее совсем нет. Товарищ Дыбенко с ведома Смольного приказал вам передать часть орудий, и вы обязаны это сделать, а не вступать в совершенно неуместные пререкания.

— А ты не ори на нас! — вдруг вмешался в разговор Фомин. — Сейчас каждый о себе думает. У нас вот нет доктора и перевязочных средств, и мы у других ничего не просим!

— Что за крик? — резко спросил Дыбенко, выходя вместе с Лебедевой из соседней комнаты.

Парский, запинаясь от возмущения, доложил им о заявлении командования Стального отряда.

— Это что еще за безобразие? — насупясь, спросил Дыбенко. — За подобные выходки будем без разговоров снимать с командования. Ты кто такой, товарищ командир? — повернулся он к Блохину.

— Рабочий Стального завода, в царской армии служил старшим унтер-офицером в двадцать третьем стрелковом полку…