Бои без выстрела - [16]

Но есть и оборотная сторона медали. Оценивая работу ОУР, начальник управления особо подчеркнул отрадный на его взгляд факт повышения процента раскрываемости преступлений. А откуда у нас этот прирост? Всегда ли его достигают честным путем? Вот об этом, и именно об этом, я буду говорить сегодня. Приведу несколько конкретных примеров.

Однажды мы разыскивали некого Михаила Рогова, который, по данным ОУР, путем подкопа совершил крупную кражу ценностей из промтоварного магазина Чаварского района. Задержать преступника им тогда не удалось.

После кропотливой работы, которая, заметьте, длилась не один месяц, нам удалось установить, что Рогов живет в одном из городов России. Там согласно санкции прокурора он был арестован и доставлен в Чавар. И что же выясняется? Задержанный выехал с семьей из этого района еще в 50-х годах, то есть за восемь лет до магазинной кражи, с места нового жительства никуда не отлучался, честно трудился на заводе. Сцену грабежа же, как выяснилось, ловко разыграли бывший завмаг и заведующий складом с целью скрыть большую недостачу дефицитных товаров, похищенных ими.

Другой пример. У жительницы города Янгибалык Тургуновой обворовали квартиру. По этому факту ОУР возбудил уголовное дело на Ивана Тагиева, перепоручив его розыск нам, а преступление записал в свой актив, как раскрытое. Сотрудникам оперативно-розыскной службы найти Тагиева удалось в Дустлике. И опять-таки конфуз. Точно установлено, что Тагиев ни разу не бывал в Янгибалыке и даже не имел представления о существовании этого города.

Был и такой безобразный случай: мы очень долго искали Петра Лушко, которого обвиняли в краже легковой автомашины. Нашли его аж на Сахалине, где он работал стропальщиком на рыболовецком сейнере. В день угона машины находился в плавании, далеко от родных берегов.

Спрашиваю вас, товарищи коммунисты: что это, ошибка или преднамеренный обман, очковтирательство, погоня за дутыми процентами? А сколько времени и труда было затрачено на розыски таких «мифических» преступников. И каждый раз коллектив нашего отдела искренне радовался за конечный результат работы по этим «пустым делам», потому что не пострадали невинные люди от чьей-то преступной халатности, что их честное имя не было запятнано. В этом мы видим смысл своей работы.

Якубов сидел в президиуме красный, как рак. Крамаренко, ерзая на стуле, подавал ему из зала какие-то знаки. Вся «королевская рать», занимавшая два первых ряда стульев, гудела, как растревоженный улей.

— Это демагогия, — не выдержав напряжения, прикрикнул генерал на Петросова. — Подтасовка фактов! Клевета на коллектив! Прекращай это безобразие...

— Пусть говорит, — раздались крики из зала. — Вас же не перебивали...

— Собрания организовать не умеешь, — цыкнул Якубов на испуганного Газиева. — Почему заранее регламент не установил?

— Упустил из виду, товарищ генерал...

— Упустил из виду, — передразнил секретаря парткома начальник управления. Он злился еще и потому, что областной прокурор, до этого чего-то писавший, отложил в сторону авторучку и стал с интересом следить за происходящим. К нему присоединился и представитель обкома. Они о чем-то тихо переговаривались.

«Черт меня дернул пригласить их на это собрание, — с досадой думал Якубов. — Но кто знал, что Петросов решится на такое? Впрочем, от него всего можно было ожидать. Но чтобы он завоевал явную симпатию аудитории — это уж слишком! Пора его приструнить. Да так, чтобы век помнил...»

Тем временем Александр Николаевич продолжал говорить. Он уже справился с волнением, голос его окреп, даже зазвенел.

— Есть и еще источники дутых процентов, определяющих мнимое благополучие работы управления. Это не раскрытие, а сокрытие преступлений. Случается, к сожалению, и такое. Особенно в некоторых райотделах на местах. Там мелкие кражи, например, стараются не регистрировать, дабы не возиться с их раскрытием. Таким образом, создается видимость «неуклонного снижения» преступности в районе, а в конечном счете и области в целом. При этом некоторые недобросовестные сотрудники вначале уговаривают потерпевших отказаться от своих заявлений, а если те противятся, то просто тянут время, пока просителям самим не надоест обивать пороги зданий отделов милиции.

Петросова слушали с вниманием. Он говорил о нездоровых взаимоотношениях людей, сложившихся в ряде коллективов (в том числе и в аппарате управления), о невнимании, а то и явном пренебрежении к молодым сотрудникам со стороны начальников, словом, о том, что давно волновало многих. Когда он закончил выступление и возвращался на свое место, зал шумел. Здесь уже не было равнодушных. Одни дружески улыбались полковнику, другие враждебно посматривали в его сторону, а были и такие, которые жалели его, считая, что на сегодняшнем собрании он сам себе выкопал могилу.

Слово «для справки» вновь взял Якубов. Назвал Петросова пасквилянтом, он опроверг все факты, приводимые им. Правда, оговорился при этом, что никто не застрахован от «отдельных упущений» в работе.

Но Александра Николаевича неожиданно поддержали Саттаров из обкома и прокурор Гринько. Большое впечатление произвело на присутствующих и выступление начальника отдела службы подполковника Гурова, резко осудившего позицию руководства управления, которое совершенно нетерпимо к справедливой критике в свой адрес.