Богу - [25]
Шрифт
Интервал
И дни мои — в кредит.
Никак понять я не могу,
Что жизнь ещё сулит.
То будто завтра новый том
Душа моя начнёт,
То всё давным-давно в былом,
И близок Смерти гнёт.
То шлю себе за всё упрёк,
То с верой в даль гляжу;
То весел я, как мотылёк,
То тенью вдруг брожу.
Ах, кто я? — схимник иль поэт?
Не знаю… Что за жуть? —
Возьму ли чёрный пистолет,
Иль крест и — снова в путь?
В каком-то дьявольском кругу
Судьба моя горит…
Живу у Господа в долгу,
И дни мои — в кредит!
«Плач и смех; восторг и стоны…»
Плач и смех; восторг и стоны;
Шепот сердца, шум речей;
Звон укатившейся короны;
Лязг изношенных мечей;
Песни, вздохи, гул органа,
Клич пророка, зов купца;
Буйный топот балагана
Без начала, без конца…
В этом дьявольском концерте
Мысли, звуки, люди лгут;
Верен только голос Смерти,
Правда — только Божий Суд…
«Не знаю, как мне быть…»
Не знаю, как мне быть,
Но должен, должен плыть.
Небесный свод глубок,
Надёжен мой челнок.
Светлей, чем небеса —
На мачте паруса;
Как память о земле —
Икона на руле.
Два берега реки —
Молитвы и грехи.
И злится чёрный вал,
И страшен призрак скал.
Далёк и труден путь;
А пристань… где-нибудь!
«Из полумёртвых бледных впадин…»
Из полумёртвых бледных впадин
Зияла пара тусклых глаз;
Твой лик суров и беспощаден,
Как Смерти каменный рассказ.
Меж губ зловещая гримаса,
Как ада жуткого привет;
А кудри — медная кираса,
А стан — изломанный скелет.
Вошла, взглянула и — ни слова;
Но знал, что это — тоже ты:
Не призрак разума больного,
Не бреда чёрные цветы.
Я слышал в комнате квадратной
Напев далёких похорон…
О, мука жизни безвозвратной!
О, правду мне сказавший сон!..
«Я не знаю, вернусь ли…»
Я не знаю, вернусь ли, —
Я ушёл от земли;
Мои звонкие гусли
Замолчали в пыли.
Было трудно уйти мне,
Но тяжелее — возврат;
В моем каменном гимне
Горе с мукой дружат.
И подкошены годы,
Это — Смерти коса;
Как тюремные своды,
Здесь мои небеса.
Мои думы, боитесь
Вы печали земной;
Я — поверженный витязь,
Я — мечтатель больной.
Здесь прикован я к плену,
Путь обратный зарос…
О, прости мне измену,
Белоснежный Христос!..
«Затаив последнюю обиду…»
Затаив последнюю обиду,
Я ушёл от грустного Христа:
Чту теперь богиню Артемиду,
Хоть душа тосклива и пуста.
Не нашёл, искал чего, нигде я,
Всё ничтожно в мороке слепом;
И в слезах, и снова молодея,
Пал я ниц пред тающим серпом.
Оглашая жутким долгим стоном
Даль лесов и мир весёлых нив, —
Пусть умру я гордым Актеоном,
Навсегда земное разлюбив!
Артемида! Мне теперь близка ты,
И назад, я знаю, не вернусь,
Но в лучах твоих горит Распятый
Бог Единый, скорбный Иисус…
Артемида! я не призван к бою,
И отбросив меч свой и пращу,
Я, растаяв тучкой голубою,
В небесах тебя перекрещу…
«Я блуждал по всем дорогам…»
Я блуждал по всем дорогам,
Я стучал во все сердца:
Путь суровый дан мне Богом
Без начала, без конца…
Я молился в разных храмах,
Я искал у всех жрецов
И в мечтах своих упрямых
Не нашёл ответных слов.
И разрушив все скрижали,
К звукам жизни стал я глух:
В сером мареве печали
Свет мечты моей потух…
Каждый миг несёт потерю:
Но любя свою звезду,
Я в кого-то крепко верю
И чего-то свято жду!
«Вечер. Небо капризное хмурится…»
Вечер. Небо капризное хмурится
И закуталось в грязную шаль.
Тихо бродит унылая курица,
Будто тоже ей прошлого жаль.
Туча грузной ползёт колымагою;
Лес испуганный мрачен и наг;
Листья мёртвые жёлтой бумагою
Завалили уснувший овраг.
Утро медленно так просыпается
От гнилого тяжелого сна.
Быть печальным и мне полагается, —
Не хочу я! — Подайте вина!
Ночью слушал я песню осеннюю
И понять из неё только мог,
Что кощунственно верить мгновению,
Что в печали рождается Бог.
Люди злятся и шепчут мне: «Пьяница!
Наливайте мне новый бокал…
Это сердце вовек не обманется:
Быть весёлым мне Бог наказал!
Небо кислое… хмурое… серое…
Солнцу, кажется, выглянуть лень. —
О, как свято, как пламенно верую
Я в великий немеркнущий день!
«Из холодного чёрного омута…»
Из холодного чёрного омута
Сердце внемлет святым голосам;
И взмолился я Богу какому-то,
Но какому, — не ведаю сам.
Всё равно мне! — молился ведь честно я
И страдал до конца и без лжи…
О, великая сила небесная,
Дай мне веру и путь укажи!
Пусть я Имени Бога не ведаю,
Но я слышал далёкую речь
И теперь мимолётной победою
Я не дам свою душу увлечь…
Мне не надо блаженства мгновенного,
Что мне жизни земной берега?
Я избавлен от Времени тленного,
Я — свободен: я — Божий слуга!
«Господь, внемли моленью…»
Господь, внемли моленью
Души моей пустой!
Брожу я серой тенью,
Бездомным сиротой…
Марал свой крест в грязи я,
Жила во мне вражда,
И скорбная Россия
Бывала мне чужда.
Был предан грешной лени,
Был дерзок и упрям
И в мареве мгновений
Служил иным богам.
Я жил в больном мираже,
Во мне был карнавал;
В любви любил себя же
И лаской убивал.
Господь, я мук не трушу:
Ещё страданья? — что ж!
Сожги пустую душу,
Развей тоску и ложь!..
Былое всё сгорело;
О, гром небесный, грянь:
Пускай разит за дело
Карающая длань!
Коль жить я не умею,
Коль я отверг любовь,
Казни меня скорее
И сердце обескровь!
Смири мою гордыню,
Терзай меня больней,
Но мертвую пустыню
Души моей согрей!
Возьми меня в оковы,
Бичуй мои уста,
Но дай венец терновый
И не лиши креста!
Убей средь мук проклятья,
Но светлым воскреси,
Чтоб смог ожить опять я
Для неба и Руси!
«Прими печаль, уйди от света…»
Прими печаль, уйди от света,