Богословские досуги - [13]

Шрифт
Интервал

7. Умер Брежнев и предстал перед Господом Богом.

Господь:

– Откуда у тебя столько орденов?

– Георгадзе дал.

– А подать сюда Георгадзе!

Ударная фраза – оригинальный ответ Господа – представляет его здесь как справедливого и всемогущего судью. Однако то, что фраза сама по себе совпадает с хрестоматийно известной гоголевской «А подать сюда Ляпкина-Тяпкина!» снижает пафос и все-таки придает анекдоту горестный оттенок.

8. Американский бизнесмен в Израиле. Он видит телефон: – Могу я позвонить своему президенту?

– Конечно.

– Во сколько это мне обойдется?

– В 50 шекелей.

– А позвонить Горбачеву?

– Это обойдется в 60 шекелей.

– А позвонить Маргарет Тэтчер?

– В 80 шекелей.

– Ну а Господу Богу?

– Это обойдется в 10 шекелей.

– Почему так мало?

– Местная линия.

Этот анекдот зафиксирован в Израиле. Здесь мы видим несомненный след традиции «одомашнивания господа» СА в несколько измененном варианте: реальный Израиль – жилище Господа Бога. Заметим, что здесь, в отличие от СА, развитие анекдота прямолинейно и ударная фраза действительно формирует позицию победителя: Израиль (Иерусалим) ближе всего к Богу, интонация и неоднозначность традиционных «еврейских анекдотов» пропадает.

Занятное прямое прочтение подобного анекдота (а возможно, следование традиции) произвел недавно папа Иоанн Павел. В СМИ рассказывали, что, когда в самолете стюардесса предложила ему непостную еду (или сигареты), он сказал: «Нельзя, начальство близко» и показал пальцем в небо. Впрочем, последний пример уже относится к области анекдота в его традиционном понимании – не вполне достоверная история с реальным человеком, которая, как уверяет рассказчик, произошла на самом деле.

Подведем итог.

СА, как всякий фольклорный жанр, формирует некую модель мира, характерную для тех, кто участвует в процессе рассказывания и распространения анекдота. СА часто являлся своего рода «лакмусовой бумажкой», призванной отделить тех, кто является в данной компании «своим», от тех, кто таковым не является. Если мы попытаемся сформулировать те ценностные категории, которые выявляются в нашей семантической группе, они могут быть представлены примерно так: существование Бога не отвергается, но и жесткое следование канонам той или иной религии высмеивается. Священник такой же человек, как и прочие, да и сам Господь Бог имеет человеческие проблемы. Вместе с тем на Господа Бога и его служителей, вне различения конфессий, все-таки накладываются некоторые ожидания возможности примирения противоборствующих сторон, устранения крайностей, создания гармоничного мира при условии активного участия человека в этом процессе. На наш взгляд, такое отношение к вере и религии было крайне характерно для большой части отечественной интеллигенции советского периода, в среде которой в основном и рассказывали эти анекдоты.

Иконопочитатели и иконописцы

Современные байки[14]

В постсоветской России почитание икон становится очень популярным. Даже не очень церковные люди заходят в храм, чтобы поставить свечку перед той или иной иконой. Многие хотят в доме иметь иконы и даже заказывают их у иконописцев. Но представления об иконе у наших сограждан, несведущих в богословии и далеких от церковной культуры, порой весьма своеобразные. Приведенные здесь истории взяты в основном из реальной жизни, рассказаны иконописцами или услышаны в церковной лавке.


Разговоры в церковной лавке.

– Дайте мне, пожалуйста, икону Николу зимнего.

– Бабушка, у нас нет такого, есть просто иконы святителя Николая Мирликийского.

– Эка, девушка, работаешь в лавке, а не знаешь ничего. Николы разные бывают: летний и зимний.

– Ну, хорошо, а как вы их отличаете?

– Очень просто: зимний – в шапке, а летний – без шапки.

– Скажите, а у вас есть икона, которую вешают в кухне?

– Что вы имеете в виду?

– Ну, чтобы пища освящалась.

– Я такой иконы не знаю. Может, вам нужна «Тайная вечеря»?

– Нет, мне называли другую.

– Какую же?

– А вот вспомнила: «Достойно есть».


Одна женщина походит к киоску и тычет пальцем в медальон Богоматери:

– Дайте мне, пожалуйста, вот эту женщину с ребенком!

– Скажите, а вот на всех иконах Богоматерь нарисована с мальчиком. А с девочкой бывает?


Другой случай: после крещения младенца женщина подходит к ящику:

– А у вас икона Богородицы есть?

– Да. Вот, пожалуйста.

– Нет, а другая есть?

– Какая другая?

– Ну вот, видите, тут с мальчиком, а нам надо с девочкой. Мы ведь сегодня дочку покрестили.


– Дайте, пожалуйста, икону Богоматери. Нет, не эту, а вон ту – сине-зеленую.

– А почему сине-зеленую?

– Так ведь будет год сине-зеленой козы.


Одна женщина долго выбирает икону св. Пантелеймона. Перебрала несколько вариантов.

– Ну как, вы выбрали? – спрашивает продавец.

– Нет.

– Почему?

– Да тут они все с кудряшками. А мне с кудряшками не нравится.


Разговоры в храме

В храме Воскресения Словущего есть большая старинная икона с частицей мощей свт. Спиридона Тримифунтского, к ней приходит много народу, почитающего этого святого.

Однажды пришла молодая женщина и спрашивает:

– Покажите, куда ставить тапочки?..

– Какие тапочки?!..

– Ну, мне сказали, что к Спиридону надо поставить тапочки…

– Зачем?!!

– Сказали, он будет тапочки носить, а за это мое желание исполнит…


Еще от автора Ирина Константиновна Языкова
Богословие иконы

Книга основана на курсе лекций, читаемых Ириной Константиновной в университете.


«Пир – это лучший образ счастья». Образы трапезы в богословии и культуре

Эта книга задумана как благодарное приношение Наталье Леонидовне Трауберг, верившей что «райские реки текли молоком, водой, вином и пивом» и как мало кто умевшей расцвечивать милостью самые сумрачные времена. Именно она однажды предложила собраться и «поговорить о еде в культуре». Авторы сборника – библеисты, историки религий, культурологи, этнографы, искусствоведы и литературоведы – попытались представить несколько возможных подходов к одному из древнейших культурных архетипов, а точнее устроить из многообразных приношений «пир понимания», собирающий разделенных людей и эпохи вокруг общего стола, где их ждут «простые и прекрасные субстанции».


Рекомендуем почитать
Марионетки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Неизвестный М.Е. Салтыков (Н. Щедрин). Воспоминания, письма, стихи

Михаил Евграфович Салтыков (Н. Щедрин) известен сегодняшним читателям главным образом как автор нескольких хрестоматийных сказок, но это далеко не лучшее из того, что он написал. Писатель колоссального масштаба, наделенный «сумасшедше-юмористической фантазией», Салтыков обнажал суть явлений и показывал жизнь с неожиданной стороны. Не случайно для своих современников он стал «властителем дум», одним из тех, кому верили, чье слово будоражило умы, чей горький смех вызывал отклик и сочувствие. Опубликованные в этой книге тексты – эпистолярные фрагменты из «мушкетерских» посланий самого писателя, малоизвестные воспоминания современников о нем, прозаические и стихотворные отклики на его смерть – дают представление о Салтыкове не только как о гениальном художнике, общественно значимой личности, но и как о частном человеке.


Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том I

«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.


Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том II

«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.


Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том I

«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.


Шакалы в стае волков

Борис Владимирович Марбанов — ученый-историк, автор многих научных и публицистических работ, в которых исследуется и разоблачается антисоветская деятельность ЦРУ США и других шпионско-диверсионных служб империалистических государств. В этой книге разоблачаются операции психологической войны и идеологические диверсии, которые осуществляют в Афганистане шпионские службы Соединенных Штатов Америки и находящаяся у них на содержании антисоветская эмигрантская организация — Народно-трудовой союз российских солидаристов (НТС).