Богословие личности - [53]

Перевод с английского Андрея Заякина

Марьяна Гнып

Hабрасывая эскиз персоналистического нравственного богословия XX века: повторное открытие человеческой личности [292]

Введение

Любая система мышления, в том числе и те, которые некоторые ученые идентифицируют как релятивистские, в конечном счете нуждается в точке отсчета для определения наиболее фундаментальных понятий. Понятие человеческой личности часто определяется с точки зрения материальных категорий, таких как тело или мозг; психических категорий, таких как ум, намерение, сознание и рациональность; нравственных категорий, таких как свобода, уважение и права человека; и религиозных категорий, таких как душа и отношение к Богу. И все же это понятие часто оказывается скорее «рабочей гипотезой, сформированной с помощью консенсуса интерпретирующего сообщества»[293]. Как представлено далее, возникновение и развитие персоналистического богословия, в частности персоналистического нравственного богословия, совершило коренной поворот в сторону повторного открытия человеческой личности и, таким образом, значительно изменило лицо римско-католической богословской этики.

Открытие заново значимости человеческой личности потенциально осуществлялось через экономические, расовые, религиозные и гендерные направления. Оно лежало в основе того, что мы обычно называем правами человека, и предоставило христианству возможность разработать терминологию чувства собственного достоинства человека и свободы совести. Таким образом, повторное открытие человеческой личности становится одним из самых важных социальных, политических и этических изменений в современном сознании. В этой статье я утверждаю, что персоналистический метод богословского мышления, с особым акцентом на многомерности и внутренней взаимосвязи составных частей человеческой личности, предлагает динамичный и творческий подход к сложностям недавней эволюции во многих областях римско-католической этики и, следовательно, становится одним из факторов, стимулирующих необходимое обновление традиционного церковного учения и возобновление попыток приспособить его к действующим культурным особенностям.

Персонализм: очерк

Хотя персонализм как наименование философских школ и систем мышления стал известен только в первой половине двадцатого века, персоналистическая мысль появилась уже в девятнадцатом веке как реакция на воспринимаемые обезличивающие элементы рационализма Просвещения, пантеизма, гегелевского абсолютного идеализма, индивидуализма, а также коллективизма в политике и материалистического, психологического и эволюционного детерминизма[294]. Персонализм существует в различных вариантах – идеалистическом, феноменологическом, экзистенциальном и в форме томизма (учения Фомы Аквинского), – которые зачастую вступают в противоречие между собой. В своих различных формах персонализм всегда подчеркивает центральное значение целостной характеристики человеческой личности, взятой во всех ее многогранных и реляционных аспектах, как первоначальной ключевой точки в исследованиях философских, богословских и гуманитарных учений. Несмотря на различия в подходах и методологиях разных видов персоналистических систем мышления, человеческая личность рассматривается как конечный толковательный, гносеологический, онтологический и аксиологический принцип всей реальности.

Более конкретно, европейский персонализм «родился» во Франции в 1930 году как вдохновляющее философское движение. Его идеи вращались вокруг тем ежемесячного журнала Esprit, основанного Эммануэлем Мунье (Emmanuel Mounier, 1905–1950) и группой его друзей в 1932 году. Широко известный как “философия духа” французский (или, скорее, парижский) персонализм появился как реакция на кризис, спровоцированный отсутствием демократии, падающей экономикой и экзистенциальной неопределенностью. Такой персонализм вряд ли был движением, основанным на общепризнанной теории и единым с нею, скорее, он был совокупностью «персонализмов»[295]. После Второй мировой войны христианские демократы перевели личностные идеи в политическую доктрину, хотя господствующая тенденция англосаксонской политической философии сравнительно редко ссылается на мыслителей-персоналистов.

Персоналистические идеи распространились по всей Европе и сформировали группы и центры персонализма. Среди многих других здесь стоит отметить немецкую школу персонализма, чаще всего ассоциирующуюся с Эдмундом Гуссерлем (Edmund Husserl, 1859–1938) и Максом Шелером (Max Scheler, 1874–1928), школу чешского персонализма Яна Паточки (Jan Patocka, 1907–1977) и Вацлава Гавела (Vaclav Havel, 1936–2011), бельгийскую школу персонализма Луи Янссенса (Louis Janssens, 1908–2001) и польскую школу персонализма Кароля Войтылы (Karol Wojtyła, 1920–2005) и Тадеуша Мазовецкого (Tadeusz Mazowiecki, род. 1927). Общей характеристикой этих различных школ персонализма была, вероятно, не столько попытка разработки новой академической теории о человеке, сколько практическая философия вовлечения[296]. Среди многочисленных кризисов в экономике, политике и культуре персоналисты 30-х годов стремились защитить человеческую личность от коррупционных систем, идеологий и бюрократии, а также от индивидуализма и отчуждения – это одна из причин, почему некоторые персоналисты квалифицировали движение как «общинное» (communitarian).