Богоматерь лесов - [95]

— Я буду молиться за вас.

— Это не повредит, — ответил Том.

Женщина ушла. Том загрузил темные вещи и уселся на машину, слушая, как вращаются барабаны сушилок и полощется белье в стиральных машинах. В прачечной было тепло и уютно, и ему не хотелось уходить. На пороге появилась еще одна женщина, которая стала озираться в поисках свободной машины.

— Ради бога извините, — обратился к ней Том, — что там за история со святой водой?

— Из земли потекла святая вода.

— Это я слышал.

— Это чудо.

— Она кого-нибудь исцелила?

— Очень даже многих.

— Кого именно? От каких болезней?

— Там был мужчина, который раньше ходил, опираясь на трость. Теперь надобность в ней отпала. Я видела своими глазами, как он отшвырнул ее. Еще там была женщина со звоном в ушах. Звон исчез без следа.

Том сидел в прачечной и расспрашивал всех, кто оказывался рядом. Ревматизм правой коленной чашечки. Мигрень. Кишечное расстройство. Зубная боль. Бурсит. Изжога. Воспаление локтевого сустава. Нервное расстройство. Параноидальный бред. Боли в шее. Запор. Женщина в парке с печеночными пятнами на лице заявила, что избавилась от страданий, которые причиняли ей косточки на ногах.

— Но сами косточки остались? — спросил Том.

— Да, они никуда не делись, но болеть перестали.

— Чем вы это объясняете?

— Я не ищу объяснений.

— И они совсем не болят?

— Нисколечко. Я излечилась очень вовремя. Потому что завтра лес закрывается.

Том не поверил ей:

— Разве такое бывает? Скажите честно, может быть, вы просто уговорили себя? Убедили себя, что ваши косточки больше не болят. Просто вам очень хотелось выздороветь.

— Даже если это так, это все равно чудо.

— В каком-то смысле да, — согласился Том. — Пожалуй, вы правы.

— Я думаю именно так, — сказала женщина. — Спасибо Пресвятой Деве. Как ни посмотри, это все равно чудо, верно? Ведь боль-то прошла!

До начала ночной смены еще оставалось время, и он поехал в туристский городок. Оживленные улицы, вызывали у него растущее раздражение, и он вел машину не так спокойно, как обычно, дважды обогнал водителей, которые ехали со скоростью пятьдесят две мили там, где разрешено пятьдесят пять. Поймать что-нибудь по радио мешали помехи, хорошо работала только одна станция, которая когда-то передавала музыку кантри, но теперь переключилась на поп-музыку для подростков, и Том поставил кассету, которая называлась «Легендарный Хэнк Уильямс-старший», просто потому, что эта кассета случайно завалялась в бардачке — кто-то оставил ее там бог знает когда. Музыка вызвала у него недоумение. Тон этих песен был ему чужд и непонятен. Как можно жизнерадостно относиться к печали там, где все время льет дождь, точно кто-то непрерывно мочится с небес тебе на голову. Он пошарил в бардачке, нашел кассету «Дикси Чикс», забытую Элинор, и выбросил ее в окно, испытывая целительную радость. «Моя удочка сломана, ручей полон песка, моя женщина ушла от меня к другому…» Такое ощущение, что у него в горле квакает лягушка.

В туристском городке Том оставил грузовик на обочине и пешком пошел туда, где светились костры, газовые лампы и окошки домов на колесах и жилых автоприцепов. Этот вид напомнил ему картину, изображавшую эпоху гражданской войны в Англии, — ее показывали в одной из передач по каналу «История»: толпы людей жмутся к огню, пытаясь согреться, — целая армия людей, которая готовится к ночи и ждет не дождется утра. Рядом с будкой, в которой принимали плату за стоянку, выстроился целый город новеньких биотуалетов, тут же бок о бок стояли две полицейские машины. Офицеры, сняв шляпы и высунув локти в приоткрытые окна, вполуха слушали потрескивание рации, болтали о том о сем, отпускали замечания о женщинах и жевали резинку; все это вместе, само собой, работало на их репутацию не лучшим образом — могли бы приподнять задницы и немного пошевелиться, отрабатывая свою зарплату за счет налогоплательщиков. В глубине души Том чувствовал себя преступником: украл матрас, похитил тент для грузовика, покушался на драгоценные визитки Пина. Он прошел мимо палатки с сувенирами для верующих от Кая, где даже в этот час при ярком свете ламп не прекращалась бойкая торговля. От Кая не отставали лысый продавец из Солт-Лейк-Сити, который прямо из фургона торговал футболками, и кафе на колесах, где заправляли подростки из Мэрисвилла, что привыкли работать на конно-спортивных шоу. Рядом появился ларек с вывеской «Товары для католиков с Северо-Запада», здесь продавались чипсы, конфеты, минеральная вода в бутылках, банки с содовой, наборы для растопки и карманные фонарики. Когда продавец обернулся, оказалось, что это Эдди Уилкинс-младший, в синем фартуке с карманами для мелочи и в надвинутой на лоб трикотажной шапочке, которая делала его похожим на мелкого воришку. Он проворно отсчитывал сдачу, вытаскивая из карманов монеты, не хуже разносчика арахиса во время бейсбольного матча. Одно время Эдди работал на Тома; с тех пор его дважды арестовывали: первый раз за выращивание марихуаны, второй — за то, что воровал кедр. Теперь он отпустил маленькую козлиную бородку и невразумительные бачки. Заметив Тома, он вполголоса произнес: