И только Шурик Петров, который недавно окончил ремесленное училище, был непохож на всех.
А между тем все у него было как у всех: волосы – белокурые; глаза – ясные; нос – веселый, чуть вздернутый; работал он, как и все, на заводе; любил, как и все, ходить в кино, играть в волейбол, покупать мороженое, ухаживать за девушками.
Но хотя все у него было как у всех, делал он все не как все.
Все зачесывали свои белокурые волосы набок, а он их стриг под машинку.
Все по воскресеньям ходили на танцы, а он в это время играл в шахматы.
Все щеголяли в синих костюмах, желтых ботинках и фетровых шляпах, а он щеголял в простой гимнастерке, спортивных тапочках и форменной фуражке.
Все, ухаживая за девушками, сразу признавались им в любви, а он, ухаживая за девушкой, честно признался, что просто ему дома было скучно сидеть, вот и решил он за кем-то поухаживать.
А эта девушка была красавицей Катенькой, и кто бы ни увидел ее, тот сразу влюблялся в Катеньку, если, конечно, уже не был влюблен в другую девушку.
И Катенька Шурику Петрову резонно ответила:
– Если вам просто дома скучно сидеть, то пошли бы вы в парк культуры и отдыха, а за мною и без вас есть кому ухаживать.
Услышав такой ответ, Шурик Петров разгладил под ремнем гимнастерку, сдвинул на затылок фуражку и сказал:
– А почему бы нам вместе не пойти в парк культуры и отдыха?
Но Катенька оглядела его с фуражки до тапочек и, вздернув свой вздорный носик, сказала:
– Как же я с вами пойду, когда у вас нет ни такого костюма, как у всех, ни таких ботинок, ни такой шляпы?
И она вскочила в трамвай и помахала оттуда своим нежным розовым пальчиком перед своим вздорным девичьим носиком.
А Шурик Петров остался на трамвайной остановке. И пошел домой опечаленный.
Как раз в это время пареньки с Тихой улицы шли в дом культуры на танцы. Увидев, что Шурик Петров опечален, они окружили его и спросили, что с ним случилось.
И он рассказал, что с ним случилось.
– Что ж, – сказал один славный паренек, – правильно отшила тебя Катенька. Ведь тем-то и славятся пареньки с Тихой улицы, что все как один.
А раз все как один, то и один должен быть как все.
Логично?
И так как Шурику Петрову показалось, что это вполне логично, то во вторник он пошел в магазин и вечером щеголял, как и все, в синем костюме, желтых ботинках и фетровой шляпе.
А в среду сходил в дом культуры и записался в кружок бальных танцев.
А в четверг, как и все, насвистывал новый мотив.
А в пятницу отросли его белокурые волосы, но он не подстриг их под машинку, а зачесал, как и все, набок.
А в субботу он стал так похож на всех других пареньков с Тихой улицы, что когда сфотографировался, то его карточку отдали другому пареньку и тот думал, что это его карточка, а Шурику Петрову отдали карточку другого паренька, и Шурик Петров думал, что это его карточка.
И теперь он твердо знал, что он – это тот, кто держит Катеньку за руку.
Это знал он, но этого не знала она.
– Здравствуйте, Катенька, – сказал Шурик Петров, – я так соскучился, я по видел вас целую педелю.
– Почему же вы меня не видели, – спросила она, – если каждый вечер мы с вами ходим в парк культуры и отдыха слушать соловьев?
– Нет, Катенька, – сказал он, – вы ошиблись.
Я еще ни разу не ходил с вами в парк культуры и отдыха. Но сегодня, если только вы согласитесь, я готов слушать соловьев хоть всю ночь.
– Ну что ж, – сказала она, – когда кончатся танцы, можно пойти и послушать соловьев.
Так они разговаривали, танцуя вальс, фокстрот и польку, а как только кончились танцы, Шурик Петров поспешил в гардероб, чтобы раньше других получить свою шляпу. Но когда он получил свою шляпу, то увидел, что Катенька уже выходит на улицу с белокурым, ясноглазым пареньком в синем костюме, желтых ботинках и фетровой шляпе.
– Постойте, Катенька! – закричал Шурик Петров. – Вы обещали пойти со мной, а уходите с кемто другим!
– Почему же с другим? – удивилась она. – Я ухожу с вами.
– Как же со мной? – сказал он, чуть не плача. – Ведь я вот где, а он – это вовсе не я.
И тот паренек подтвердил:
– Конечно, я – это не ты.
– Вот видите, – сказал Шурик Петров. – Он сам говорит, что он – это не я. А кто вас пригласил пойти слушать соловьев?
– Я пригласил, – сказал паренек.
– Нет, я пригласил, – сказал Шурик Петров.
И пока они спорили, вокруг них собрались все другие пареньки с Тихой улицы и сказали:
– Да хватит вам спорить. Твоя как фамилия?
– Александр Петров, – сказал Шурик Петров.
– А твоя?
– Петр Александров, – сказал паренек.
– Это кто Петр Александров? – спросила Катопька. – Разве ты Петр Александров? – спросила она у парепька. – Это ты Петр Александров, – сказала она Шурику.
– Нет, я Александр Петров, – сказал Шурик Петров.
– А ну, предъяви паспорт, – потребовали пареньки.
Но пока он искал паспорт, другой паренек увел красавицу Катеньку, и, когда Шурик Петров мрачно сказал, что он не взял с собой паспорта, возле него уже не было Катеньки, а были только славные пареньки с Тихой улицы.
– Ну, чего нос повесил? – дружелюбно сказали они. – Выше голову, Петр Александров! Давай пошли домой.
– Я не Петр Александров, – сказал Шурик Петров, – я Александр Петров.
– Брось вкручивать! – сказали они. – Вон где Александр Петров! Его уже и след простыл. Он уже, наверное, целуется с Катенькой в парке. А ты Петр Александров, так что унывать у тебя, брат, нет никаких причин.
