Боги, святилища, обряды Японии: Энциклопедия Синто - [3]
Все эти переводы и исследования существенно расширили наши представления о синто и в значительной степени составили ту основу, на которую опирались авторы настоящей «Энциклопедии». Тем не менее, слишком многие вопросы, связанные с историей, обрядностью и догматикой синто не попадали до сих пор в поле зрения исследователей. Достаточно сказать, что в сравнительно недавних работах «сквозная» история синто до сих пор представлена всего лишь одной монографией А. Накорчевского[17], что является явно недостаточным. Настоящее издание направлено на то, чтобы ликвидировать существующий информационный пробел, а также обобщить и собрать воедино результаты работы отечественных японистов последних полутора десятилетий.
Важность такой работы вряд ли может быть оспорена. Без понимания синто в качестве составляющей историко-культурного процесса вряд ли возможно формирование сколько-то объективных представлений как о самом историко-культурном процессе, так и о менталитете японцев.
Не подлежит сомнению, что на формирование синто, его историю, ритуалы, догматику огромное влияние оказали даосизм, конфуцианство, буддизм. Сами японские мифы — основа синтоистского канона — были первоначально записаны на китайском языке, что, разумеется, не могло не сказаться и на их содержании. В то же самое время так же несомненно, что многие установки и ценности синто уходят в доисторическую и дописьменную эпоху. К ним, вероятно, можно отнести политеизм, сакральную разметку мира, концепцию сакрального объекта как невидимого, отсутствие антропоморфных изображений божеств, сохраняющуюся и поныне значительную роль устной традиции передачи сакральной информации и др.
При формировании раннеяпонской государственности, о которой мы можем достоверно судить приблизительно с VI в. н. э., континентальные идеи (прежде всего, пришедшие из Китая и Кореи) стали существенно влиять на облик японского двора, общества, государства, его культуры и идеологии. Разрозненные культы синто, неразработанность понятийного аппарата для описания реалий новых форм идейного и практического существования, отсутствие письменной традиции и т. д. делали синто в новых условиях мало конкурентоспособным. Возможность получать с континента новые идеи в готовом виде на долгое время блокировали собственные потенции синто к развитию, в средневековье он оказался в значительной степени поглощен буддизмом — как идейно, так и организационно. Начатки зарождающейся в средние века богословской традиции синто несут на себе сильнейших отпечаток буддизма и китайской религиозно-философской традиции.
Вполне распространенная в мире ситуация взаимодействия «мировой религии» с религией местной зачастую заканчивается тем, что местная религия, оказав определенное влияние на формирование локального извода религии мировой, заканчивает свое самостоятельное существование. Однако японский исторический опыт оказался иным. Находясь под сильным буддийским влиянием, синтоистские святилища не прекратили своего функционирования. Имена синтоистских божеств (ками), признанные за временные воплощения (аватары) будд и бодхисаттв, не были окончательно забыты. Обрядность синто также не исчезла полностью. Отодвинутый на второй план при сёгунатах императорский дом, легитимность которого обеспечивалась прежде всего синтоистским мифом и ритуалом, продолжал свое существование и выступал в качестве хранителя традиций синто (его мифов и ритуалов). Все это свидетельствует о том, что все эти «аксессуары» синтоистской жизнедеятельности находились в «рабочем» состоянии, хотя сам синто и был растворен в многокомпонентной японской культуре.
Рост нативистских настроений реализовался в XVIII–XIX вв. в трудах ученых школы кокугаку. Их идеи находились поначалу на периферии общественного сознания, однако ход истории способствовал их актуализации в дальнейшем. Именно ученые кокугаку стали последовательно применять термин «синто». Вместе с насильственным «открытием» Японии западными державами (середина XIX в.) страна приступила к решению двуединой задачи. При решении неотложных проблем в области ускоренной модернизации (без этого Япония была бы обречена на колониальный или полуколониальный статус) в полный рост встала и задача по созданию национального государства и национальной идентичности. Без создания такой идентичности, без осознания важности ощутить себя «японцами» задачи по превращению страны в конкурентоспособную державу решены быть не могли.
