Боги не играют в кости - [7]

— Может, разберёмся с гансами? — выкрикнул Митюхин, но Зимин остановил его.

— Пусть пехота поработает. А то катаем их…

«Варвара» упрямо продолжала продвигаться вперёд.

А Зимина всё не отпускало чувство, будто всё, что с ним происходит сейчас, уже было раньше. Алтынбеков, Ванька Конюхов, снаряд в башню…. Было! Хоть тресни!

— Командир! — Послышался голос водителя. — Лейтенант Терёхин, впереди…

Зимин кинулся к обзорной щели. Действительно, прямо по курсу «Варвары» загорелась машина Федьки Терёхина. Меньшов начал, было, объезжать подбитый танк, как лейтенант увидел, что и машину Ильи Круглова, земляка Зимина, тоже подбили. Из неё повалил дым, однако, из самого танка, из башенного люка, никто не выполз.

Может, воспользовались брюхом? — мелькнула мысль в голове Зимина, и тут же пропала.

«Варвара» вздрогнула, чуть встряхнулась.

— В бочину попали, сволочи! — Раздался крик Меньшова. — Готовьтесь, я в реку. Если горим — тушите!

Машину ещё раз тряхнуло. После чего Зимин почувствовал, как танк наклонился, ухнул вниз.

— Брюхо не открывать! — Опомнился лейтенант. — Затопит! Митюхин, слышал? Митюхин?

— Командир, он без памяти. — Вырвался голос Меньшова. — Видно, башкой припечатало.

— Хватов, наверх! — Приказал лейтенант, сам бросился вниз. — Меньшов, глубоко сидим?

— По буксирный крюк.

— Открывай свой люк. Иди первым. Я подам Митюхина.

Меньшов, матерясь, откинул бронированную плиту, выполз наружу, принял бесчувственное тело стрелка. В тот же миг по броне застучали пули. Меньшов рванул Митюхина на себя, упал в воду.

— Лейтенант, — выставив голову из воды, изо всех сил заорал водитель, стараясь перекричать грохот боя, который царил вокруг, — стреляют!

Но Зимин и сам догадался, по чёткому звону, раздавшемуся внутри машины. Внутренность танка быстро заполнялась дымом. Значит, ждать, когда огонь прекратится, смысла нет. Через верхний люк выбраться не имелось никакой возможности: тот находился в зоне обстрела. Выход один: покинуть машину через люк водителя.

Зимин вставил диск в ППШ, сгруппировался (спасибо папе и маме, что получился такой маленький и щуплый), выставил ствол автомата в люк, дал веером очередь и тут же выбросил тело наружу, в речку. Запоздавшие пули прошли мимо цели, хлестнув по броне. Зимин даже не успел испугаться.

Речка, как ни странно, оказалась глубокой. И это у самого берега! Лейтенант никак не ожидал, что здесь такое дно. Автомат, силой своей тяжести, увлёк на глубину. Причём, той глубине, казалось, не было ни конца, ни края. Будто бездонная пропасть скрывалась над водами степной речушки.

Зимин, продолжая сжимать в правой руке автомат, вытянул левую руку, принялся искать дно. Но того под рукой не оказалось. С головы сорвался шлемофон, но лейтенанту было не до него. В груди запекло: первый признак недостатка кислорода. Нужно всплывать, подумал танкист и….

На этот раз никакой воронки не было. Просто в голове отразилась картина. Чёткая, до мелочей.

Он, Зимин, будто поплавок, выпрыгивает из воды. Глаза ищут, откуда будут стрелять, однако, цель не находят. С берега доносится голос Меньшова:

— Командир, сюда. Быстрее!

Зимин кидает тело в сторону берега, и во время: там, где он только что всплыл, проходит автоматная очередь. Но всё мимо. Только одна пуля ударяет в каблук сапога. Меньшов помогает выбраться на берег, тянет под прикрытие танка.

— Что с машиной? — Зимин, отплёвываясь, произносит первое, что приходит на ум.

— Порядок. Отобьём фрица, делов всего — ничего. — Тут же отзывается Меньшов, перезаряжая автомат. — Хват успел погасить пламя. Баки сорвало. Ерунда… Это поправимо…

— Что Митюхин? — Чуть ли не в ухо кричит водителю лейтенант, указывая на безжизненно лежащее тело.

Тот только машет рукой, в сторону воронки от снаряда, виднеющейся чуть выше, по склону берега.

— Лучше бы оставили внутри. Всего осколками посекло.

Откуда-то со стороны выныривает Хватов.

— Немец за бугром засел. Выше, шагах в десяти. Хрен даст залезть на танк. Что будем делать, командир? Патронов с гулькин нос осталось.

Но Зимин ответить не успевает. Со стороны поля доносится неприятный гул, и чей-то снаряд, чей, в данной ситуации понять невозможно, ударяет в основание башни. Мощный взрыв приподнимает тяжёлую, бронированную машину над землёй, с силой обрушивает её на песок.

Пыль оседает долго, очень долго. Лишь через какое-то время лейтенант видит результат происшедшего вновь как бы с высоты. Увиденное потрясает.

Обезглавленная «Варвара», башню сорвало взрывом, лежит на боку, вдавив, спрятав под собой тела всего экипажа. Наружу, из-под машины, точнее, из-под гусеницы, торчат только рука Меньшова (её лейтенант узнал по часам, которыми водителя наградили ещё в сорок втором году, до их встречи) и его, Зимина, нога, обутая в сапог. О том, что это именно его нога, Зимин догадывается по отсутствию каблука, который сорвало пулей в реке.

Не выжил никто. В том числе и немцы, что находились в засаде: осколки посекли всех, до единого.

Зимин закрыл глаза и….

И обжигающий, пропитанный гарью и копотью, но такой сладкий воздух устремился в лёгкие лейтенанта.

— Командир, сюда. Быстрее! — Донёсся до Зимина голос со стороны берега.