Боги как боги - [30]

***

Молодой человек («человек» в смысле разумный житель мира Синэнганьо) с достаточно приятным для его касты запахом вот уже половину вечера не мог привлечь ни одну барышню. С обонятельными рецепторами и железами общения у него всё было в порядке, на вид он был крепкий и выносливый, ничем не хуже сотен других парней, пришедших для парообразования. В чём же дело?

«Возможно, от волнения я неточно сымитировал запах той девушки. Она подумала, что я зову другую», — заключил молодой человек. Кстати, имя его передавалось запахом Шкварки-Отбросы-Носки-Имбирь-Нашатырь, для краткости будем звать его Шонин. Мужчины его касты редко могли похвастаться наличием целых трёх приятных запахов в имени, а уж аромат носков считался необычным и экзотическим, так что с наветренной стороны Шонин был не так себе, а очень даже ого-го. Только вот барышни на его зов подходить не спешили.

«Так-с, попробуем ещё раз. Вот эта вроде ничего», — сказал себе парень. Для синэнганца разговаривать самому с собой было вполне нормально. Наоборот, интромолчаливость указывала на нервное расстройство.

Раскрыв веером самцовые лопасти, Шонин пустил в ход железы общения, тщательно комбинируя запах женщины: Айва-Компост-Требуха-Ацетон-Яблоко. Дамы любой касты обычно пахли приятнее кавалеров, поэтому три вкусных аромата в имени не были чем-то незаурядным. Привлекательность девушки оценивалась по интенсивности, сочетаемости и редкости имени. Актая была ни то, ни сё: симпатичная простушка, каких сотни. «Почему бы тебе со мной не познакомиться?»

Почувствовав зов, Актая обернулась, навострила щетинки. Кто-то позвал. Да, вот этот. Нет, спасибо, — промелькнули отрывистые мысли в положении тела, в движениях клапанцев, в качании усиков и чмоканье аккуратных сфинктеров. Девушка вернулась к обонятельному ощупыванию собравшихся.

«Значит, звал правильно, просто меня игнорируют, — констатировал Шонин. — Что со мной не так?»

Чуть поодаль он заметил другого парня, куда более успешного. Тот весь был сплошной веер. Сплошное обаяние. Или обоняние? Барышни так и кишели вокруг него, чуть ли не касались усиками, бесстыдницы! «Мне бы такую бесстыдницу! Хоть одну!» — взмолился про себя Шонин. Стоящая рядом девушка отшатнулась и негодующе заклекотала красивыми влажными сфинктерами.

«Ну вот, я опять всё порчу, — досадливо сказал себе парень. — Нельзя так явно показывать свои мысли!» Хотя как их скроешь?

Окружённый девицами самец по имени Дизель-Огурец-Гарь-Рыба-Аммиак демонстрировал удивительный магнетизм при весьма посредственном индивидуальном букете.

Догра, — неуверенно позвал Шонин. Дамский угодник насторожился, ощетинился, показывая: Я не из таких. Мне хватает внимания барышень.

Шонин отчаянно затрепетал клапанцами, выражая мысль, что его намерения неправильно истолковали: он всего лишь хотел попросить совета. Впрочем, клапанцами можно было и не хлопать, все его мысли и дурак легко прочитает.

Позже, — просигналил Догра и продолжил охмурять дам. Шонин понурился и отправился ждать у ворот в загон парообразования.

Налюбезничавшись с незнакомками, ловелас выбрал себе двух самых привлекательных, — похоже, даже выше его кастой. Заметив переминающегося у выхода Шонина, Догра жестами объяснил, где и когда готов встретиться и дать совет. Шонин завистливо покачивал усиками вслед удаляющейся троице, ловил последние отзвуки кокетливого чавканья сфинктеров и нотки неведомых ему доселе дамских запахов.

Молодые люди встретились на следующий день возле большого общественного чана с пойлом. Шонин вежливо предоставил спутнику право первым нахлебаться сладкой жижи. Вид искусного соблазнителя, общее эмоциональное состояние и довольное хлюпанье клапанов подсказывало, что дамы его не разочаровали.

Насытившись, молодые люди удалились в одну из укромных нор для частного обмена информацией. В Синэнганьо, где твои мысли и эмоции может читать каждый, кто окажется достаточно близко, без таких нор невозможны были бы бизнес, экономика, индустрия слухов и религиозная дружба (последние два явления часто перетекали одно в другое).

Шонин начал выстукивать клапанцами сложную фразу языка жестов, но Догра нетерпеливо его оборвал. И сплёл свои щетинки со щетинками собеседника, что по неписаному закону позволялось только ближайшим родственникам и любимым супругам.

— Так быстрее, — пояснил чужой голос внутри Шонина.

Неудачливый в делах амурных юнец слегка дрожал от неприятной и неожиданной интимности с незнакомцем — и боролся с доверием, возникающим вследствие такого контакта по чисто физиологическим причинам.

— Что ты хотел знать? — спросил Догра-внутри.

— Как мне привлечь девушку? — несмело отозвался Шонин, не привыкший разговаривать с кем-то, кроме себя самого. — Только, если можно, быстрее, мне не очень хорошо.

— Очень просто, — самоуверенно ответил Догра-внутри. — Ты — это то, что ты думаешь. Вот о чём ты думал, когда пришел на парообразование?

— Что мне нужна девушка. Что я неплохой парень.

— А ты думал, какая девушка тебе нужна? — допытывался Догра.

— Симпатичная.

— То есть любая симпатичная?

— Ну… да, — признался Шонин.

— В этом твоя ошибка. Ты приходишь на парообразование и видишь сотни симпатичных девушек. Зовёшь ближайшую. Она оборачивается и чувствует, что тебе нужна любая: хоть Актая, хоть Гурая.