Боги и человек (статьи) - [26]

Другими словами, человек мог происходить от любого более или менее высшего животного, было бы желание. Но нужен качественный скачек, чтобы понудить часть популяции определенного вида к спонтанному самосовершенствованию, остальная же часть популяции не приняла этого приглашения и осталась тем, что мы видим сейчас на картинках в «Жизни животных». Очень важными сведениями из приведенной выше цитаты про наблюдения над хитроумными обезьянами я считаю то, что они не способны к социальной жизни, к объединению совместных усилий там, где одному не справиться. Современные медведи тоже асоциальные животные и это особенно наглядно явствует при наблюдении над медведицей и ее детьми. В этой полусемье нет и намека на совместные усилия при добыче пищи, а папаша вообще норовит скушать деток. Мать просто показывает, как бы говоря, делай как я и будешь сыт. В этом я считаю и состоит кардинальное отличие человека и животных, от которых произошел человек. Это и есть тот скачек самосознания, который превращает отдельные особи семейства в более высшее создание. И далее прогресс уже не удержать. Ибо социальность – это мощнейший фактор развития. Здесь и речь, а затем и письменность, так как без общения и договора нет социальных, общих действий, которые приносят гигантские плоды в виде так называемой цивилизации. Здесь и договорное разделение труда, учитывающее природные наклонности, здесь и появление искусства на базе остаточного времени от добывания еды. Здесь – весь человек, от кого бы он не произошел. Внесоциальные особи при этом все более отстают, оставаясь животными.

Но социальность не такое уж большое открытие, как буквенная письменность например, которую невозможно изобрести в каждом племени. Для этого должен родиться гений наподобие Ньютона, Эйнштейна или Бора. Социальность – это скорее изобретение колеса, которое каждый ребенок в мире изобретает в возрасте от двух до пяти лет. Или изобретение копья при помешивании костра палочкой, которую огонь заостряет и делает более прочным острие. Или изобретение глиняного блюда как случайного обожженного коржа под потухшим костром. Это могут одновременно изобрести сколько угодно наблюдательных полулюдей. Поэтому единовременный скачек к социальности могут изобрести десятки, сотни будущих народов, не в один день, разумеется, а с разрывом лет так в тысячу. Поэтому я считаю, что народы и расы происходили именно так и независимо друг от друга. Потому и разнообразие, и внешнее, и поведенческое. Потому и разные ступени развития. Добавлю, что люди произошли не только от обезьян и медведей, которых я рассмотрел. Найдутся и другие прототипы, надо только искать, а не зацикливаться на очевидных совпадениях и «красивых» теориях в виде внеземных цивилизаций.

Как бы там ни было, но о всеподавляющей социальности муравьев и пчел тоже надо бы задуматься. Социальность есть, а не люди, ведь. Хотя, что мы знаем об их жизни? Для нас жизнь муравьев и пчел – это параллельный мир, но никак не пересекающийся с нашим миром, о котором пишут фантасты. Только Станислав Лем обратил внимание на чрезвычайно экономную жизнедеятельность насекомых. В нас воды 80 процентов, которая никак не участвует в жизни кроме создания растворов, в которых диссоциируют вещества. И только ради этого приходится нагревать эту воду и постоянно поддерживать ее температуру, тратя колоссальную энергию. Ведь вода – самое теплоемкое вещество на Земле. Насекомые же используют воду в крайне ограниченном количестве, поэтому тепловой коэффициент их полезного действия многократно выше, чем у теплокровных животных, таких, как мы с вами. Мы даже на молекулярном уровне очень расточительны к теплу, не говоря уже о нашем внешнем потреблении энергии, таком как электростанции.

Вполне может оказаться, что, например, муравьи и пчелы живут интеллектуальной жизнью, а мы все спираем на какой–то идиотский инстинкт. Я уже говорил где–то в своих работах, что у кошек и собак, жизнь которых, по словам ученых, очерчивается почти сплошь инстинктами, на самом деле интеллектуальна, а инстинктом ограничивается, как и у нас с вами, только самопроизвольное отдергивание руки от горячего. Просто, может оказаться так, что муравьи и пчелы имеют коммуникационную систему, социум, основанные на разуме и коллективной деятельности. Только мы об этом ничего не знаем и не стремимся узнать из–за своего снобизма, который мы сами себе присвоили, притом без всякого основания, в виде титула существ высшего разума. А муравьи сидят себе в муравейнике и втихаря посмеиваются, но они ничего не могут с нами поделать, такими большими, кровожадными и дурными.

Закончить хочу древнейшими сведениями, которые мне напоминают как пресловутые мешки, так и зимний анабиоз холоднокровных и зимнюю спячку высших животных. Сведения взяты мной из книги В.Н. Демина «Загадки Урала и Сибири. От библейских времен до Екатерины Великой» («Вече», М., 2001). Сам же Демин почерпнул их рукописи «О человецех незнаемых в Восточной стране»: «В той же стране за теми иная самоедь такова. Как и прочий человеци, но зиме умирают на два месяца. Умирают тако: как которого где застанет в те месяци, той тут и сядет. А у него из носа вода изойдет, как от потока, да вмерзнет к земли. И кто человек иные земли неведением поток той отразит у него, и он умрет. Той уже не оживет, а иные оживают, как солнце ся на лето вернет. Так на всякий год оживают и умирают. <…> В той же стране есть така самоедь: в пошлину аки человеци, без голов, рты у них межи плечами, а очи в грудех. А ядь их головы олений сырые. И коли яст, и он голову олению вскинет на плечи, и на другый день кости вымечет туда же. А не говорят». Чем не «мешок»? И «сказка ложь, да в ней – намек, добрым молодцам – урок».