Боги грядущего - [59]

— Живо все по домам. И ребятню заберите.

Бабы кинулись кто куда, потащили за собой упирающихся детей. Скоро подле шестов с черепами остались только Головня, Лучина и Жар-Косторез.

Сани уже миновали мужское жилище и, обогнув прежний дом Отца Огневика, по цепочке въезжали на опустевшую площадку для собраний.

— Лошадей-то ихних будем кормить? — буркнул вдруг Лучина.

— Послушаем, что скажут.

Обычай велел иное, но Головня не собирался стелиться перед какими-то бесами.

Сани остановились, возницы (белолицые, длинноволосые) подскочили к лошадям, взяли их под уздцы, принялись стирать рукавицами наледь с шей.

— П-помочь бы надо, — робко произнес Жар, дернувшись вперед.

— Стоять, — тихо приказал Головня.

Из жилищ высунулись ноги в камусовых ходунах и мохнатые колпаки, затем появились тела, закутанные в вывернутые наружу меховики. Один за другим пришельцы поворачивали темные лики к Головне, ощупывали его надменными взглядами. Вождь громко засопел — он уже начал забывать, когда на него в последний раз так смотрели. Жар-Косторез тихонько ойкнул.

Пришельцев сопровождал переводчик — кряжистый, горбоносый, с обмотанным шерстяной тканью ртом. Он держался позади, настороженно озираясь и придерживая одной рукой край колпака. Таежный холод был ему явно не по вкусу.

Самый старший гость — морщинистый, гололицый, с густыми бровями — выступил вперед, двинулся прямо на Головню, широко отмеряя шаг. Он шел, сверля вождя тяжелым взглядом, пер как медведь на охотника — несокрушимо и мощно, а Головня, глядя на него, твердо решил — не станет он приглашать гостей к себе в жилище. Не люди это, а демоны, посланцы темных сил, отрыжка ненавистного Льда. С такими разговор короткий.

Старший остановился в двух шагах от Головни, произнес несколько слов, прищелкивая языком. Толмач перевел:

— Ты — Головня, вождь этого рода?

«Акающий» говор выдавал в нем уроженца Сизых гор. Головня тоже смотрел на пришельца в упор.

— Я — Головня, волею Науки ведущий свою общину к свету истины.

— Я — Вилакази, предводитель тех, кто прибыл сюда с берегов Голубой реки. У меня к тебе дело.

Четверо его людей топтались за спиной, придерживая за ремни перекинутые через спину тонкие металлические трубки с деревянными подножиями в форме рыбьих хвостов. Головня ощутил острый запах, исходивший от гостей — неприятный, режущий нос. В жилище их точно заводить не следует…

Вилакази ожидал ответа, плотно сомкнув жирные губы. Густые черные брови его опушились инеем. Головня спросил:

— Что же это за дело, ради которого житель прокаленных огнем земель покинул свое обиталище и пришел к нам, детям благой Науки?

Гость потер кончиком рукавицы нос.

— Твои люди разорили общину Рычаговых, которая платила нам дань шкурами песцов, соболей и лисиц. Рычаговы были нашими друзьями. Я весьма опечален тем, что их больше нет. Но ты можешь развеять мою грусть, если согласишься отдавать то, что ранее давали Рычаговы. Взамен я буду защищать твою общину от посигновений других уроженцев Голубой реки — там много злых людей, мечтающих прибрать к рукам ваши земли. Я встану неодолимой стеной у них на пути и буду отгонять всякого, кто осмелится поднять руку на твоих людей и твои угодья. Наша дружба станет залогом процветания северного края.

Головня, недоумевая, выслушал эту речь. Защищать общину? От кого? От других пришельцев? Что за нелепость! Отдавать пушнину? С какой стати? Он готов меняться шкурками или дарить их хорошим друзьям, но отдавать каким-то демонам — вот уж глупость. Община — не корова, чтобы ее доить. А пришельцы — не хозяева в тайге. Откуда у них столько наглости? Ледовая харкотина.

Все это он, не моргнув глазом, выложил позеленевшему от ярости гостю, присовокупив, что чародейство пришельцев ему не страшно — великая Наука отразит любую ворожбу. Пусть знают они, родившиеся в жарких странах: отныне полуночный край охраняется могучей богиней, которая не даст спуску порождениями тьмы.

Пришелец, едва не лопаясь от гнева, спросил, ведома ли Головне сила жителей Голубой реки? Понимает ли он, вождь ничтожной горстки людей на краю земли, к чему приведут его дерзкие слова? «Мы, — продолжил гость, — никому не прощаем оскорбления нашей родины и нашей веры. Если ты, вождь, не одумаешься и не возьмешь обратно свои слова, от твоей общины не останется даже воспоминания. Мы сметем ее с лица земли».

Головня не дрогнул.

— Ты, явившийся во владения пресветлой Науки, смеешь угрожать мне? Шелудивый черный пес, проваливай и не смей больше показываться мне на глаза. Если хоть один из твоих прихвостней ступит на землю, где живут мои родичи, я подниму на тебя всю тайгу. И да поможет мне Наука.

Один из младших пришельцев что-то крикнул, срывая с плеча громовую палку — начальник вскинул ладонь, останавливая его. Лучина на всякий случай подался вперед, загораживая собой вождя. Жар-Косторез же отшатнулся, чуть не уронив копье. Из-за жилищ, с тихим свистом рассекая воздух, вылетело несколько стрел. Они воткнулись в снег на разном удалении от гостей, и тут же последовал короткий окрик Сполоха: «Не стрелять!». Пришельцы испуганно сбились в кружок, поводя стальными трубками. Переводчик стучал зубами от страха. Головня с каменным лицом наблюдал за ними, ничем не выказывая досады — из пяти выстрелов ни один не достиг цели. Придется хорошенько взгреть охотников.