Богдан Хмельницкий - [19]

В марте 1645 года Богдан вместе с Сирко и Солтенко через Гданьск отправился во Францию.

Их принял не кардинал, как рассчитывал Богдан, а его советник де Гелье и секретарь патер де ля Ривера. Это обидело Хмельницкого, и он «надумал» возвращаться домой. Так же рассудили и его казацкие побратимы. Узнав об этом, де Гелье всполошился, пообещав все вскорости устроить. Казаки решили остаться, занялись осмотром Парижа, а главное, знакомством с организацией и оснащением армии. Увиденное поразило их. Что стоит запорожская голытьба, несмотря на храбрость и казацкую смекалку, против сильно вооруженного, закованного в сталь европейского войска, думал Богдан. Если удастся сговориться с французами, придется решать и вопрос о вооружении казаков. Казаки гуляли по Парижу, любовались дворцами, мостами и в то же время удивлялись грязи парижских улиц, на которые прямо из окон хозяйки выплескивали помои и выбрасывали всякую нечисть. Стоявшую на них удушливую вонь не могли выдуть никакие ветры.

Как всегда, Богдан не мог долго жить без дела. Сразу же решил заняться любимым делом — чтением книг. Случайно нашлись: «Учебник для осады крепостей», «Инструкция для артиллерии», произведения Юлия Цезаря «Записки о галльской войне», «Записки о гражданской войне»…

После прочтения «Записок» Цезаря Хмельницкий несколько дней ходил под их впечатлением, на многое, происходящее вокруг, стал смотреть по-иному. Взоры его были устремлены на Англию, где не утихала война между королем и парламентом, в которую были втянуты все сословия английского общества. Первоначально перевес был на стороне короля. Поддерживавшие его феодалы были воинами-профессионалами, и их кавалерийские отряды состояли из дисциплинированных и опытных бойцов, в то время как на стороне парламента воевало народное ополчение, плохо организованное и вооруженное. Командиры ополчения вели войну вяло, неумело, рассчитывая на примирение с монархом.

Хмельницкого увлек образ командира повстанцев Оливера Кромвеля, который собрал отряд из крестьян, ремесленников и других представителей мелкой буржуазии, а также суровых и страстных кальвинистов. Отряд стал основой новой буржуазной армии. Хмельницкий изучал организацию армии Кромвеля, восхищался ее высокой боевой подготовкой, железной дисциплиной, а главное — полководческим искусством самого Кромвеля, который 2 июля 1644 года блестяще разгромил армию короля под городом Йорком. Хмельницкий внимательно изучил сражение. Армия короля потеряла в этой битве шесть тысяч человек да еще 25 орудий, а парламентские войска — всего полторы тысячи. Стороны действовали в линейном боевом построении, но исход сражения решили маневры и атаки конницы Кромвеля по флангам и тылу противника. Большую роль сыграл и специально выделенный резерв. Да, тут было чему поучиться.

В один из светлых апрельских дней, когда после дождя лучи щедрого солнца заливали Париж, их позвали к секретарю кардинала патеру де ля Ривере, который повел их к Мазарини. Эта встреча была в большей степени похожа на взаимные смотрины, чем на деловое решение вопроса. За показной любезностью и учтивостью кардинала просматривался четкий расчет: что можно получить от этих фантастических «казаков», которых так настойчиво рекомендовал ему де Брежи?

После аудиенции прямо из дворца Мазарини казаков повезли в Фонтенбло, городок к югу от Парижа, где размещалась загородная резиденция французских королей.

Был ли принят Хмельницкий и его товарищи французским королем или королевой-матерью Анной Австрийской, неизвестно, но именно здесь они встретились с командующим французской армией принцем Конде. Одержав победы при Рокруа и Фрейбурге, принц готовился к новым боям, и ему было интересно, с кем придется их вести. Конде и Хмельницкому достаточно было обменяться несколькими соображениями, и они почувствовали, что понимают друг друга, а в дальнейшем станут если не друзьями, то хорошими соратниками. (Много позже, когда в 1655 году Конде, возглавивший против короля «фронду принцев», был разбит и бежал в Нидерланды, а потом стал во главе испанской армии против своей страны, Хмельницкий в разговоре с приехавшим на Украину французским агентом с удовольствием вспоминал дни, проведенные во Франции, и расспрашивал о Конде, с гордостью называл его своим старым командиром.)

При встрече Конде осторожно пытался выспросить Хмельницкого и его друзей о тактике, боевых приемах казаков.

— Я знаю приемы боя турецких янычар, знакома мне и татарская орда, — слегка улыбаясь, говорил Конде.

Хмельницкий понял, что Конде хотел узнать, не головорезы ли казаки, как янычары, и не горлопаны ли, как татары, и что это его немало тревожит.

— Великий полководец может быть уверен, что мои собратья казаки честные и храбрые воины и не опозорят своего имени здесь, во Франции. Казаки ничего общего не имеют ни с турками, ни с татарами, — ответил с достоинством Хмельницкий. — Мы гордые люди, поэтому в битве каждый старается быть впереди, мы выше всего ценим товарищество и самым тяжким проступком считаем покинуть товарища в беде.

Ответ удовлетворил Конде.

Здесь, в Фонтенбло, 19 апреля 1645 года было наконец подписано соглашение. Французское командование брало на службу 1800 пеших и 800 конных запорожцев, обязавшись платить по 12 талеров каждому и по 120 талеров полковникам и сотникам.