Богдан Хмельницкий - [18]

В 1644 году Франция готовилась к новым битвам, и французский посол обращает внимание нового кардинала Мазарини, что есть возможность привлечь на французскую службу запорожских казаков. Он пишет Мазарини, что это «очень смелые воины, неплохие всадники, совершенные пехотинцы, особенно они способны к защите крепостей». 21 сентября 1644 года де Брежи в своей депеше сообщает кардиналу, что у запорожцев «есть ныне очень способный полководец Хмельницкий, его здесь при дворе уважают».

Кардинал решил поддержать мечту польского короля Владислава IV о войне с Портой. Это было выгодно для его собственных политических комбинаций, в которых он делал ставку на польского короля. Вот здесь и вырисовывается фигура Хмельницкого, представлявшего силу, на которую при необходимости мог опереться не только Владислав, но и французский министр-кардинал в своих планах на Востоке. Мазарини поручил послу провести переговоры с казаками и лично с Хмельницким.

Де Брежи и Хмельницкий встретились дважды в октябре 1644 года. Хмельницкий прибыл в Варшаву в связи с королевскими планами войны с Турцией. Стремясь к укреплению своей власти и не находя для этого опоры внутри страны, Владислав IV хотел создать себе такую опору вне Речи Посполитой. Для этого он и задумал войну с Турцией, у которой собирался отвоевать территорию и основать на ней крупные наследственные владения. Война готовилась королем без санкции сейма, который не дал бы денег на необходимое войско. Потому королю и понадобились казаки.

Богдана Хмельницкого он знал давно, еще со времен похода на Москву, с 1618 года. Потом, уже будучи королем, не раз приглашал к себе казачьего вожака для совета и разговора по душам. Вот и сейчас он призвал его к себе, чтобы посоветоваться в отношении своих планов. Хмельницкий был согласен возглавить поход казаков против турок и был уверен, что они пойдут за ним. Согласится ли на это сейм?

Канцлер Оссолинский предложил: «Если сейм их не поддержит, то казакам самим следует начать военные действия против турок. А тогда волей-неволей придется втянуться в войну и Польше».

Первый разговор Хмельницкого с французским послом состоялся в покоях короля и остался незаконченным. Де Брежи пригласил Хмельницкого домой.

Разодетый французский аристократ сидел против Хмельницкого и внимательно рассматривал его суровое лицо со спадающими казацкими усами, коренастую фигуру, в которой чувствовалась незаурядная сила, умные глаза с глубоко затаенной хитринкой и убеждался, что его друг Боплан был прав в отношении этого человека. Пылкая душа, твердый и бесстрашный характер угадывались во всем его облике. Такие люди знают, чего хотят, и, когда нужно, могут повести за собой других.

Разговор шел на латыни, в которой, к приятному удивлению посла, Хмельницкий был весьма искусен.

— Господин Хмельницкий сейчас не у дел и, очевидно, тоскует по военным баталиям? — издалека начал разговор граф де Брежи.

Хмельницкий усмехнулся и, поправив саблю, ответил:

— Казак без дела не сидит. И хотя больших баталий нет, чему мы, правда, рады, но мы живем на окраинных землях, и их приходится защищать от набегов татар.

Француз согласно наклонил голову, отчего его длинные волосы спали с плеча на широкий белый воротник. Он пригладил их выхоленной рукой, и, отбрасывая всякую дипломатию, спросил:

— Я имею поручение от кардинала Мазарини пригласить вас и ваших товарищей на службу королевству как храбрых и умелых воинов.

Казалось, предложение француза не было для Хмельницкого новостью, настолько спокойным оставалось его лицо.

— Что говорить, казаки сейчас не слишком заняты военными делами и могли бы послужить кардиналу. И я склонен принять предложение графа. Но граф, очевидно, знает, что надвигается война с турками, и мы не будем в стороне от нее. Я готов помочь графу, но подождем, что покажет время.

Де Брежи снова согласно склонил голову. Было сказано все, что нужно сказать. В тот же день вечером он сообщил о своей встрече и разговоре Мазарини: «Этими днями был в Варшаве один из старшин казацкой нации, полковник Хмельницкий, о котором я имел честь писать, вашей эминенции. Он был у меня, я имел с ним два разговора. Это человек образованный, разумный, сильный в латинском языке. Что же касается службы казаков у его величества, то если войны с турками не будет, Хмельницкий готов помочь мне в этом деле».

Возвратившись из Варшавы в Чигирин, Хмельницкий через некоторое время подался на Запорожье, где встретился со своими друзьями молодыми полковниками Иваном Сирко и Солтенко, а также с Ганжой, Чарнотой, Нечаем, Кривоносом. Разговор шел о предложении французского правительства. Было ясно, что обратилось оно к казакам не от хорошей жизни и ждут их тяжелые бои. Это казаков не страшило, но если они уйдут во Францию, что будет здесь, на Украине? Татарские набеги продолжались. Польские жолнеры, размещенные в основном по городам, сейчас грабят и насилуют, а когда уйдут из родных мест казаки, и вовсе не будут знать удержу. Однако, подумав и поразмыслив, пришли к общему мнению, что стоит послать несколько отрядов казаков испытать свое военное счастье во Франции.