Богатыри русского политического сыска - [9]

Из всех прегрешений Рачковского царя заинтересовали, как видим, только его связи с французской полицией. Если исходить из традиционной версии, что Записка В.К.Плеве была представлена царю дважды: сначала (в 1903 г.)

В.К.Плеве, а затем (в 1905 г.) П.Н.Дурново [103], то возникают вопросы. И первый из них заключается в определении времени царской резолюции. Р.Ш.Ганелин уверен, что это случилось 13 июля 1903 года [104]. Однако, скорее всего, никакой записки царю о П.И.Рачковском В.К.Плеве не подавал, и резолюция Николая II на ней относится совсем к другому времени - 1905 году. Ведь найдена была записка в 1902 году не в архиве, а в бумагах В.К.Плеве, и никакими сведениями о ее представлении в 1903 году царю мы не располагаем. Да и трудно представить, чтобы П.Н.Дурново решился вторично подать на высочайшее усмотрение уже однажды представлявшийся документ. Нет, очевидно, что и представление записки, и резолюция царя относятся к 24 января 1905 года. Все это заставляет нас с большой осторожностью подходить к версии В.К.Агафонова о служебных упущениях Рачковского как главной причине его отставки. Правы здесь, по-видимому, те, кто связывал падение Рачковского с интригами В.К.Плеве и черногорской принцессы герцогини Лейхтенбергской Анастасии Николаевны, от которой, собственно, и узнала во время визита в 1901 году Николая II во Францию, Александра Федоровна, страдавшая нервным расстройством из-за безуспешных попыток подарить Николаю II сына-наследника, о чудесных способностях лионского старца [105]. Рачковскому было приказано разыскать Филиппа и доставить в Компьен, где тогда жили высокие русские гости.

Одна из черногорок, - писал об этой истории С.Ю.Витте, - была в Париже, - она потребовала к себе заведовавшего там нашей тайной полицией Рачковского и выразила ему желание, чтобы Филиппу разрешили практиковать и дали ему медицинский диплом. Конечно, Рачковский объяснил этой черногорской принцессе всю наивность ее вожделения, причем недостаточно почтительно выразился об этом шарлатане. С тех пор он нажил в ней при дворе опасного врага .

Когда же в 1902 году мосье Филипп появился по приглашению царя в Петербурге, опекавший его здесь дворцовый комендант генерал-адъютант П.П.Гессе запросил отзыв П.И.Рачковского о Филиппе. Подготовленный им документ Рачковский привез из Парижа в Петербург, куда приезжал по делам [106].

Ранее, нежели представить его Гессе, он прочел его Д.С.Сипягину, который заявил, что как министр внутренних дел, он ничего об этом рапорте не знает, так как он ему не адресован, а как человек, советует бросить его в топившийся камин. Однако Рачковскнй пренебрег советом и выполнил свой долг, передав рапорт по назначению. Это и решило его судьбу. Пока министром внутренних дел оставался благороднейший и честнейший человек Д.С.Сипягин, Рачковского не трогали, так как он по части своей профессии имел несомненные заслуги в Париже. Но после того, как Сипягина безвинно злодейски убили, и вступил на пост министра внутренних дел Плеве, с Рачковским быстро расправились [107]. Такова версия С.Ю.Витте, рисующая Рачковского человеком принципов и жертвой грязных интриг черномазой принцессы . Однако большинство исследователей не склонны видеть в Рачковском человека принципов и доказывают, что не ограничившись официальным рапортом о темном прошлом Филиппа, он написал еще и письмо па имя вдовствующей императрицы Марии Федоровны с разоблачением вредного влияния лионского старца на ее сына ( агент масонов и прочее). Императрица имела крупный разговор с Николаем II и не скрыла источника полученных ею сведений о Филиппе. Царь был страшно разгневан, вызвал к себе Плеве, тогда уже министра внутренних дел, и горько жаловался на подлеца Рачковского . Плеве, давно уже, со времен Дегаева, не любивший Рачковского и боявшийся его, воспользовался удобным случаем, вызвал телеграфом Рачковского в Петербург для выяснения его проделок и начначил над ним следствие. Но сильные друзья (среди них дворцовый комендант П.П.Гессе) выручили. Следствие было прекращено. Рачковский же был выслан сначала в Брюссель, а потом в Варшаву [108].

Существовало ли в действительности личное письмо П.И.Рачковского на имя императрицы, или же речь идет все же о Записке , посланной им П.П.Гессе, мы не знаем. Да это в данном случае не столь уж существенно. Более важно другое. Записка была составлена В.К.Плеве 13 июля 1903 года. П.И.Рачковский же, как видно из его личного дела, был уволен от службы 15 октября 1902 года. Со времени отставки Петра Ивановича прошло уже восемь месяцев. Другими словами, Рачковского сначала уволили, а потом уже стали собирать на него компромат . Очевидно, что появление Записки было связано не столько с увольнением Рачковского (оно к этому, времени было свершившимся фактом), сколько с трудами комиссии по служебному расследованию деятельности бывшего руководителя Заграничной агентуры в Европе. Безоглядно доверять этому сомнительному документу, вытащенному в январе 1905 года на свет божий с целью недопущения возвращения Рачконского на государственную службу, нельзя.