Богатыри русского политического сыска - [5]

Трудно с этим не согласиться, тем более, что щедрая награда, которая ждала Рачковского по завершении этого дела (чин титулярного советника и орден Св. Владимира I I степени) [55] только подтверждает справедливость этого вывода.

В 1889 году П.И.Рачковский устанавливает личные контакты с министром внутренних дел Французской республики Констаном, а также премьер-министром (1892) и президентом (1899-1906) Французской республики Э.-Ф.Лубэ. Считается, что, в ходе этих встреч Рачковский дал согласие помогать в организации новых французских предприятий в России в обмен на часть их акций [56].

Действительно, в переписке П.И.Рачковского то и дело встречаются ссылки на различного рода проекты по организации совместных предприятий и привлечению иностранных капиталов в Россию. Известно также и о непосредственных контактах П.И.Рачковского с представителями делового мира; Ребюфен (Франция), Перло (Бельгия), Мицакис (Греция). Вкладывая свои капиталы в Россию, инвесторы требовали гарантий со стороны министерства финансов и внутренних дел, в тесной связи с которыми и протекала деятельность Рачковского в Париже.

Пройти сквозь министерское сито удавалось далеко не всем. Характерна в этом отношении история с проталкиванием П.И.Рачковским и М.М.Ляшенко идеи Англо-русского синдиката (1899), претендовавшего на строительство и последующую эксплуатацию железной дороги Петербург-Вятка и круговой железной дороги вокруг С.-Петербурга. Несмотря на заинтересованность в этом проекте И.Л.Горемыкина, активное противодействие ему со стороны министра финансов С.Ю.Витте развалило все дело [57].

За свои хлопоты Рачковский и его коллеги (Гартинг, Гольшан, Ляшенко)

брали от западных инвесторов "комиссионные" [58], однако и без них П.И.Рачковский получал хорошее жалованье (до 12 тысяч рублей в год) и имел в своем распоряжении крупные суммы на секретные расходы, доходившие в последние годы его пребывания во Франции до 90 тысяч рублей в год [59]. Этого было вполне достаточно, чтобы вести жизнь, какую, собственно, и вел Рачковский в Париже - жизнь вполне обеспеченного и ни в чем не нуждающегося человека.

Существует, впрочем, еще одна версия состояния, которое якобы сделал Рачковский в Париже - удачная игра на бирже [60].

Доказать или опровергнуть ее не представляется возможным. Другое дело хорошо оплачиваемая (10 тысяч рублей в год) должность советника-консультанта по юридическим и административным вопросам Анонимного общества железоделательного и сталепрокатного завода Гута Банкова (завод Племянникова и Вердье) в Петроковской губернии [61], занятая им после первой отставки [62], которая вполне может рассматриваться как благодарность за оказанные им ранее услуги. Вот, собственно, и все, что нам известно о финансовых аферах П.И.Рачковского. Тебе известно, - писал 9 июля 1897 года П.И.Рачковский М.М.Ляшенко, - что я принадлежу к разряду людей, не имеющих ни акций, ни облигаций; ничего, кроме протертых штанов у меня не имеется [63].

Правда, как видно из формулярного списка 1883 года, кроме протертых штанов у П.И.Рачковского все же имелось неизвестно как ему доставшееся родовое имение Марьяновка в 320 десятин в Переяславском уезде Полтавской губернии [64].

Отсутствие сведений о нем в формулярных списках П.И.Рачковского более позднего времени показывет, что скорее всего, это имение было им продано.

Как бы то ни было, очевидно, что миллионов Рачковский так и не скопил, и представление о каких-то немыслимых учредительных аферах этого корыстолюбивого рыцаря провокации ошибочно [65].

Большое значение имела и работа, проделанная в это время П.И.Рачковским по предварительной подготовке важного для России займа 1906 года, чему в немалой степени способствовали его тесные связи с Делькассе и бывшим министром финансов (позже премьером) Французской республики Рувье [66].

До назначения Рачковского заграничный политический сыск занимался только наружным наблюдением, которое осуществляла группа из шести филеров французского происхождения во главе с Барлэ. Заслугой П.И.Рачковского явилось то, что в дополнение к нему он поставил и внутреннее наблюдение, вербуя для этого секретных агентов из эмигрантской среды. Внедряя в революционные кружки своих агентов, Рачковский создавал динамитные мастерские, устраивал народовольческие типографии, занимался перлюстрацией писем. Время, переживаемое Россией, - отмечал он в своем письме от 28 сентября 1895 года на имя директора департамента полиции С.Э.Зволянского, - исполнено крайней неопределенности во взаимных отношениях многочисленных элементов, враждебных существующему политическому строю. Последнее обстоятельство представляет, по нашему разумению, как нельзя более благоприятный момент для организации правильных агентурных сил, которые, сообразно представившимся условиям могли бы систематически и с полным вероятием на успех подавлять революционные происки, во всяком случае, не допускать их развития до крайних пределов [67].

Если бы вы встретили его в обществе, - писал о Рачковском хорошо его знавший глава ордена мартинистов в Париже знаменитый Папюс (Анкос Жерар)