Богатство - [44]

Богатство. Б о г а т с т в о. Он все оставил ей, без каких-либо предупреждений или обсуждений. Почему? Она не понимала. Это совсем не то, что получить от того, кого любила, много денег, чтобы радоваться жизни или обеспечить себе покой. Это тяжкая ответственность, которой сам Артур во многом избегал в последнее десятилетие жизни, а неопытная, чуждая его семье женщина, тем более вряд ли сможет ее снести. Она обещала следовать его желаниям, но он никогда не упоминал о возможности передать ей контроль над состоянием – "Трестом", как он всегда называл его.

– Вам лучше прочесть письмо, – сказал Стерн.– И не смотрите так мрачно. Случаются вещи и похуже.

Алекса вытерла глаза – она была почти в слезах. Положила пере собой письмо, написанное знакомым почерком – е й не нужен был эксперт, чтобы определить подлинность, моргая, пока затуманенное зрение не прояснилось. Одинокая слеза упала на страницу, размазав чернила в конце какого-то слова. Она снова моргнула и стала читать.

"Дражайшая Алекса, я пишу это короткое послание в надежде, что ты никогда его не прочтешь. Верю, что мы вдвоем проживем долгую и счастливую жизнь и, ежели Бог даст, у меня будет достаточно времени, чтобы совершить все необходимые изменения, связанные с моим состоянием и твим положением в нашей семье. Почему бы нет? Мой дед дожил до 95 лет, отец до 84. Моей матери 86 лет, и она, как ты вскоре убедишься, все еще крепка душой и телом – возможно, с л и ш к о м крепка! Однако, никто не знает будущего, и я не буду чувствовать себя спокойно, если не положу на твой счет определенные средства. Ты найдешь здесь мое новое завещание, составленное в спешке. Причины, по которым я написал его, ниже я изложу подробнее, вместе с инструкциями для тебя. Не говоря уж о том, что я надеюсь – будет полно времени, чтобы не только объяснить тебе, что я задумал по части распоряжений в Тресте и твоей роли в этом, но также убедить мою семью – которая скоро станет и т в о е й – принять мою волю. Если я умру, следуй моим инструкциям в сочетании с твоим здравым смыслом, который гораздо больше, чем ты знаешь сама. Но если тяжесть будет для тебя слишком велика – а это весьма возможно – с б р о с ь ее! Из всех людей я лучше всех способен понять тебя, и простить.

С любовью, Артур.

Р.S. Если возникнут какие-то неприятности с Робертом, немедленно пойди к Бакстеру Троубриджу – но только в случае реальных трудностей. Он объяснит.

ААБ"

Она немного подержала письмо, затем подвинула его Стерну, Который медленно прочел его, хмурясь, будто расшифровывал некий древний язык.

– У него всегда был такой почерк? – спросил он. – Очень трудно разобрать. -Обычно н е м н о г о яснее. Но не очень. Знаете, он от природы левша, и его мать приложила все усилия, чтоб он выучился писать правой рукой. Поэтому он всегда принуждал себя к этому. Наверное, оттого его почерк выглядит так странно. -Типичная для Баннермэнов история. Никогда не следуй природе. Если можно, я бы хотел получить еще несколько образцов его почерка. -Уверена, что смогу их найти, но зачем? -Противная сторона может попытаться доказать, что любое ухудшение его почерка есть следствие ослабления его рассудка – что он был в замешательства, или болен, или пьян, или может, даже получил микроинсульт, когда писал новое завещание – кто знает?

Она была потрясена.

– Но это неправда! -Правда – это не довод. Важно то, что можно д о к а з а т ь. Позвольте мне говорить прямо. Судьья займет крайне скептическую позицию в отношении умственного состояния мужчины на шестьдесят пятом году, который женится на молодой девушке и в последнюю минуту черкает незаверенное нотариусом завещание, решительно меняющее судьбу огромного богатства. Нам нужно доказать, что он был в здравом уме и твердой памяти – короче, что он действовал сознательно. Он упоминает другое письмо, которое собирается написать и предположительно положить для вас в сейф. По вашему мнению, он написал это письмо?

На миг она задумалась.

– Не знаю… Должно быть, у него не было времени…– Она ощутила внезапную ошеломляющую печаль. -Разумеется. – Стерн сочувственно кивнул.

Она вцепилась в письмо Артурв, не желая расставаться с ним.

– Мне нужно забрать письмо,– сказал Стерн.

Алекса искоса посмотрела на него.

– А что, если я порву его? И завещание? -Не думаю, что это следует делать. И не думаю, что вы это сделаете. Вы можете отстраниться от всего, и я верю, что вам этого хочется. О да, дорогая, вы убедили м е н я, а я не тот человек, кого легко убедить. Я понимаю ваши чувства. Это тяжкая ноша, без всякой перспективы и с малой отдачей, и вы ничего не выиграете, кроме груды денег, которых вы в действительности не хотите – гораздо больше денег, чем кому-либо нужно, или может доставить радость. Но он хотел, чтоб вы их приняли. Это была, не побоюсь быть велеречивым, его последняя воля, насколько мы можем определить. Если он не страдал умственным расстройством – а вы уверяете, что нет – не думайте, что можете это игнорировать. Вы не можете просто притвориться, что он никогда не писал письма, которое вы держите, ни завещания. А раз так, то рано или поздно, вы горько пожалеете. В любом случае, даже если мы все сожжем, вам все равно предстоит борьба не на жизнь, а на смерть.