Богадельня - [122]
– Господа! Позвольте представить вам благородного графа цу Рейвиш!
Улыбка Душегуба могла остановить льва.
Одна из статуй ожила. Быстрее, чем способно уследить зрение человека, шагнула к Совету, обретая стать вельможи, привыкшего повелевать.
– Я требую объяснений! Что это за сатанинское сборище? Кто эти люди? Что здесь вообще происходит?
Первым успел фратер Гонорий. Декан выступил вперед, оказавшись в круге света от ближайшего шандала. Он действовал наверняка: так гости сразу видели, кто с ними говорит.
– In nomine suo benedico vos![53] Мейстер Филипп вполне способен сам дать необходимые разъяснения, но… Я лелею надежду, что господин граф скорее поверит лицу духовному. Ваша светлость, я – брат Гонорий, скромный инок ордена кармелитов. И заверяю вас: здесь нет козней Сатаны. Это не шабаш, это собрание Совета Гильдии. Пусть мое присутствие послужит залогом того, что никакие богопротивные или противозаконные действия не могут иметь места в сем здании.
Жерар-Хаген оценивающе смотрел на кармелита. Лжет «босяк»? Не похоже… Впрочем, сейчас это не имеет значения. Как не имеет значения и то, каким поистине дьявольским способом они попали сюда, влетев в дверь сельского дома. Отношения Душегубов с адом, раем и святой церковью – их личное дело.
Сейчас графа беспокоило совсем другое.
Его тревожил Витольд. Взгляд сына, устремленный на отца, был красноречивей всяких слов. Мальчик умен. Быстро соображает. Это хорошо. Сейчас он ненавидит родителя фамильной ненавистью Хенингского Дома: пенной и яростной, как клокочущий поток в горах. Это плохо. Некстати. В любом случае мальчика следует немедленно забирать отсюда. А там… Выход всегда найдется. Можно будет пожертвовать Ловчим, списав все на своеволие эшевена…
Но это – позже.
– Я верю вам, святой отец. И до поры воздержусь от лишних вопросов, – взгляд графа плетью ожег лицо хенингского Душегуба. – Мейстер Филипп, потрудитесь указать нам обратную дорогу! А затем в течение недели я жду вас в замке Рейвиш для проведения Обряда, о котором вам известно. После чего я, возможно, задумаюсь о снисхождении.
– Шиш тебе! Никуда я не пойду! – Вит осторожно усадил Жюстину, начавшую приходить в себя, на угловую скамью. Выпрямился в полный рост.
– Не пристало сыну столь вульгарно пререкаться с отцом! Да еще при посторонних, – Жерар-Хаген старался говорить холодно и твердо. Получилась холодная и твердая фальшь. – Мы переговорим наедине, как подобает благородным людям. А эту… эту женщину оставь здесь, на попечение святого отца.
– Не пойду!
– Ваша светлость! Совет Гильдии счастлив!.. э-э-э… Однако некое затруднение… – Мейстер Энгельберт наконец оправился от растерянности.
Граф с трудом сдержался, чтоб не пришибить наглого старикашку.
– Какое еще «затруднение»?!
– О, все мы – преданные слуги вашей светлости! Господина графа проводят прямо в его замок! А мы готовы заботиться об этой женщине до конца ее дней. Трудности возникнут… э-э-э… с Обрядом для вашего сына…
– Я не ослышался? – Жерар-Хаген сдвинул брови. – Трудности с Обрядом в роду Ответчика?
– Молю вашу светлость не гневаться! Однако Обряд над вашим сыном… э-э-э… так сказать, уже… Господин граф понимает меня?
– Уже? Обряд без отцовского соизволения? Без моего соизволения?!
Очень тихо говорил сын Густава Быстрого.
Леденящее эхо смертного приговора пошло бродить меж скамьями.
– Ваша светлость! У нас не было выбора! – отчаянно заторопился ректор Совета, чувствуя, что балансирует на грани. – Ведь факт вашего отцовства тщательно скрывался! А мальчик… учитывая его… э-э-э… не вполне обычное происхождение…
– Что вы этим хотите сказать?
Шелест крыльев Ангела Смерти стал явственно ощутим.
– Ничего, господин мой! Ни-че-го! Ровным счетом! Просто здоровье этого прелестного отрока… э-э-э… внушало серьезнейшие опасения! Промедление было гибельным! И Совет Гильдии… э-э-э… взял на себя смелость поручить мейстеру Филиппу… Зато теперь Витольд совершенно здоров! Совершенно! Нижайше прошу не гневаться… мы спасли вашего сына!..
Мгновение граф цу Рейвиш размышлял. Становилось ясно, почему Витольд не по возрасту силен и вынослив в бою. Обряд объяснял все. Старикашка прав: это создает дополнительные трудности. Надо будет крепко подумать, как подать проведение Обряда без соизволения отца. Впрочем… Кто сказал, что соизволения не было? Просто Обряд вершился строго в семейном кругу, без вассалов… Потом! Все потом. Объяснение найдется, и достаточно убедительное.
А через пару лет об этом вообще забудут.
– Я не гневаюсь. Напротив, мейстер Филипп получит достойное вознаграждение за участие в судьбе моего сына. Вы слышите меня, мейстер?! Потрудитесь указать нам обратный путь.
Волна беспокойства прокатилась по зале капитула. Все планы рушились! Сейчас граф заберет сына – и до мальчика больше не дотянуться. Никогда! А значит, не удастся вернуть все на круги своя, восстановить незыблемость Обрядов, их однозначность и предсказуемость!
– Коллеги! Смотрите! Это… это чудовищно! Около половины Обрядов не дают результата! Катастрофа!
– Кажется, у Гильдии какие-то неприятности? – Граф позволил себе едва заметно усмехнуться. – Сочувствую. Тем более не хочу вам мешать.
