Бог здесь был, но долго не задержался - [11]

— Слышал я от твоих ребят, как ты здорово играешь в покер, Хьюго. Но никогда еще не встречал игрока с таким превосходным чутьем к картам, как ты.

Фэллон обсуждал с ним работу тренера.

— Если бы берт позволил мне играть в свою игру, — говорил он, наливая виски себе и Хьюго, — мы в любое воскресенье брали бы на двадцать очков больше.

— Берт несколько простоват, это правда, — возразил Хьюго, — но в душе совсем неплохой парень.

Прежде он никогда не позволял себе критиковать действия тренера, и в голову никогда не приходило назвать его просто так, по имени. Но даже сейчас, когда тренер спокойно спал в своей постели на расстоянии добрых семи миль от них, почувствовал, как по спине у него поползли мурашки: надо же, впервые назвал тренера просто по имени — Берт.

Когда прощались в тот поздний вечер, а в кармане у Хьюго лежал чек, выписанный Фэллоном, на восемьсот долларов, Нора Фэллон подставила им обоим щечку для поцелуя — она ведь когда-то училась в Лозанне и получила уроки хорошего тона.

— Мы должны теперь встречаться каждую неделю! — заявила она.

И Хьюго поцеловал ее в подставленную щечку, услыхав, о чем она думает в эту минуту: «Неплохо бы увидеться в ближайшем будущем тет-а-тет, в укромном местечке — только ты и я. Разве это не будет приятно?..»

Вернувшись домой, Хьюго внес телефон Фэллона в маленькую записную книжку. Интересно как занимается любовью женщина, думающая по-французски?..

Тренер теперь постоянно суетился возле него, проявляя о нем удивительную заботу: если возвращался с поля с небольшим синяком на колене — без колебаний прописывал ему циркулярные ванны в течение шести дней; отпускал с тренировки каждый день на полчаса раньше — пусть, например поговорит с детьми в местной средней школе о спорте и о себе. Рекламный агент Брентаксис заново писал его биографию для телепередачи — указал, что в колледже он был членом «Фи Бета Каппа», привилегированного общества студентов и выпускников. Когда Хьюго запротестовал, правда не очень активно, агент спокойно остановил его:

— Ну, ничего страшного. Это очень важно для создания твоего имиджа.

Он же договорился с одним общенациональным журналом, Хьюго сфотографировали дома для большой статьи — «гвоздя» номера. Сибилла потребовал купить ей пижаму из золотистой парчовой ткани (той, что для вечерних туалетов), коли ее будут фотографировать для общенационального журнала, а также новые шторы в гостиную и новые чехлы для мебели. Когда появилась статья о нем ее иллюстрировала только одна фотография: Хьюго, в фартуке, готовит что-то на кухне. Предполагалось, что он колдует над каким-то замысловатым французским блюдом (никогда не сварил себе даже чашки кофе).

Кроме того, он приобрел для себя три кричащих, в клетку спортивных пиджака и брошь за четыреста долларов для Сильвии, — бедняжку все еще мучили головные боли, порвать с ней он никак не мог, хоть и начинал понимать, что в ней ничего такого особенного нет — простушка, особенно если ее сравнивать с Норой Фэллон. Для Сибиллы он купил сережки за сто долларов.

По воскресеньям носился по всем полям лиги как гроза, и после завершения домашних матчей его приходилось сразу запирать в раздевалке, чтобы уберечь от разбушевавшейся толпы фанов. Ему стали приходить письма от девушек с признаниями в любви; иногда он обнаруживал в них фотографии отправительниц в соблазнительных, порой рискованных позах. Такие фотографии действуют на нервы Сибилле, но что он может поделать — на почту, в конце концов, доступ не закрыт. И все в один голос соглашались, что он необычайно фотогеничен.

Однажды Сибилла сообщила ему, что беременна. До сих пор, хотя Хьюго хотел детей с самого начала их брака, она не хотела, считая, что слишком молода еще для этого. Теперь по каким-то неизвестным причинам решила, что уже не так молода. Хьюго, конечно, был счастлив, но он в это время занимался другим и у него не было времени продемонстрировать жене, насколько он счастлив, что скоро станет отцом. Тем не менее купил ей по этому поводу изумрудное ожерелье.

Фэллон, этот прирожденный азартный игрок, сказал, что нельзя тратить поразительно тонкое чутье Хьюго к картам на игры в покер по пенни или на семейный бридж по десять центов, — просто позор! В городе идет большая игра в покер, Фэллон принимает в ней участие раз в неделю. В компании, кроме него, биржевой брокер, издатель газеты, президент какой-то фирмы по производству сельскохозяйственной техники, крупный агент по сбыту автомобилей и один мистер, ко всему прочему владеющий конюшней призовых скаковых лошадей. Когда Фэллон привел Хьюго в номер «люкс» в отеле, где обычно проходила игра, ему в глаза сразу бросилась словно подернутая легким туманом большая куча денег на столе с зеленым сукном. Такая же реальная, осязаемая, как колечки сигаретного дыма, над головами игроков и скользит по плотно закрытым шторам.

Хьюго и Фэллон заключили между собой частную сделку — делить поровну как выигрыши, так и проигрыши. Хьюго не был уверен в моральной прочности ее основы, так как они не поставили в известность других игроков о своем партнерстве, но Фэллон быстро покончил с его угрызениями совести: