Бог всегда путешествует инкогнито - [19]

— Пропустим эту модель, — заявил я, снимая с руки часы. — Я бы хотел взглянуть вон на ту.

— Французский «Танк» дизайна тысяча девятьсот семнадцатого года, механизм с автоматическим заводом калибра Картье сто двадцать.

Я надел их и принялся рассматривать:

— Недурно.

Приняв озабоченный вид колеблющегося покупателя, я прикидывал в уме: итак, я посмотрел две модели. Интересно, сколько еще надо? Я уже начал слегка расслабляться, и тут в ухе зазвенел голос Дюбре, на этот раз не такой настойчивый:

— Скажи ей, что эти не годятся, и попроси показать модели с золотым корпусом!

— Я бы хотел посмотреть еще вон те, — сказал я, не обращая внимания на голос в наушнике.

Номер три.

— Скажи ей, что эти тоже…

Чтобы перекрыть голос Дюбре, мне пришлось закашляться. Как я буду выглядеть, если она услышит? Внезапно меня пронзила мысль: а что, если она примет меня за взломщика? Может, камеры слежения уже засекли звуки в моем наушнике. Мне стало нечем дышать. Надо поскорее кончать с этим делом.

— Я нахожусь в сомнении. А нельзя ли взглянуть на модели с золотым корпусом? — выдавил я в страхе, что мне не поверят.

Продавщица быстро привела в порядок витрину:

— Следуйте за мной, пожалуйста.

У меня возникло неприятное чувство, что она обслуживает меня машинально, следуя накатанному профессиональному сценарию. Наверное, она решила, что зря теряет со мной время. Я пошел за ней, потихоньку оглядываясь по сторонам. Мои глаза встретились со взглядом парня в темном костюме, который открыл передо мной дверь. Несомненно, это был охранник в штатском. Похоже, он разглядывал меня с любопытством.

Мы вошли в следующее помещение, более просторное. Словно ниоткуда возникли несколько клиентов, вовсе не походивших на праздношатающихся прохожих с улицы. Продавцы двигались как молчаливые призраки, блюдя торжественную тишину.

Я инстинктивно покосился на множество камер слежения, рассеянных повсюду, и все они наверняка поворачивались во все стороны, смотрели только на меня и ловили каждое мое движение. Я вытер лоб тыльной стороной ладони и постарался дышать поглубже, чтобы снять напряжение. Надо было пересилить внезапный страх. Каждый шаг приближал меня к коллекции предметов для миллиардеров, и надо было притворяться, что они меня интересуют и что я способен даже что-то купить.

Мы остановились перед элегантным прилавком. Выбор часов с золотым корпусом был намного шире, и продавщица представила мне модели в горизонтальной витрине.

— Мне нравятся вот эти, — сказал я, указывая на массивные часы из желтого золота[4].

— Это модель «Баллон Блё»: корпус из желтого золота в восемнадцать карат, с рифленым ободком из желтого золота, головка украшена синим сапфиром-кабошоном[5]. Двадцать три тысячи пятьсот евро.

У меня появилось ясное ощущение, что она сразу назвала цену, чтобы подчеркнуть, что такая покупка не для меня. Она забавлялась, спокойно меня унижая.

Я был задет за живое, и это вывело меня из летаргического состояния и заставило отреагировать. Она, наверное, не сомневалась, что оказывает мне услугу, стараясь меня раздражить и разозлить.

— Я хочу их примерить, — сказал я сухо и сам удивился своему тону.

Она молча открыла витрину и повиновалась моему приказу, а я ощутил доселе неизведанное чувство, совершенно новое для меня короткое наслаждение. Что это было? Может, я почувствовал вкус власти?

Я надел часы, секунд пять смотрел на них и вынес безапелляционный вердикт:

— Слишком массивные.

Сняв часы, я небрежно протянул их продавщице и перевел взгляд на другие модели.

— Вот эти! — указал я, не давая ей времени положить на место «Баллон Блё». Ее ловкие пальцы забегали быстрее, и в красных ногтях замелькали огоньки отражений от мощных ламп, вмонтированных над витриной, чтобы усилить блеск золота и камней.

Во мне загадочным образом проснулась и подняла меня какая-то неведомая сила. Я вдруг почувствовал опьянение от самоутверждения.

— И еще я бы примерил вот эти.

Я указал на следующую модель, не давая ей опомниться и навязывая ей свой ритм.

Я не узнавал себя. Вся робость куда-то подевалась, и я все больше и больше овладевал ситуацией. Неслыханно… Бесконечное торжество охватило меня.

— Пожалуйста, месье.

А мне вдруг стало грустно оттого, что она начала проявлять ко мне уважение, только когда я настоял на своем и чего-то от нее потребовал. Во мне неожиданно пробудилась властность, и она уже не мерила меня надменным взглядом. Она опустила глаза на витрину и послушно доставала те модели, которые я требовал. А я держался прямее, чем обычно, и с высоты своего роста, чуть склонив голову, наблюдал, как она ловкими движениями длинных пальцев управляется с часами. Не знаю, сколько времени прошло. Я был сам не свой и несколько утратил связь с реальностью. Я пребывал в неизвестном мире, мне открылось неизъяснимое наслаждение, абсолютно немыслимое какой-нибудь час тому назад: странное и незнакомое чувство всемогущества. С меня словно спал какой-то груз, словно рывком сняли тяжелую крышку.

— Эй, спустись на землю!

Низкий голос Дюбре вернул меня к действительности.

Я не торопясь принялся откланиваться. Продавщица вызвалась меня проводить и шла за мной следом, пока я решительным шагом пересекал бутик, оглядывая территорию взглядом только что одержавшего победу генерала. Помещение теперь казалось мне меньше, атмосфера обычнее. Люди в черном открыли передо мной зарешеченные двери. Все провожали меня приветливыми улыбками.