Бог войны - [158]
Пребывание в Аркуре научило Томаса терпению, и он понимал, что просит от нее слишком многого. Он помалкивал, наблюдая за ее губами, ничуть не меньше искушающими его и когда она говорила, и когда целовала. Блэкстоун придержал коня. Христиана даже не заметила. Ее монолог продолжался еще несколько шагов, прежде чем она сообразила, что мужа рядом нет.
Он оглянулся на телохранителей эскорта, следовавших за ними в нескольких сотнях ярдов позади. Они тоже остановились, глядя, что собираются предпринять их подопечные.
– В порядке ли дитя? – внезапно встревожилась Христиана.
Спеленутый Генри лежал в своей колыбельке, привязанной с одной стороны вьючного седла, уравновешенного с другой сундуком с платьями Христианы. Ребенок не издавал ни звука, и Блэкстоун заключил, что колышущаяся поступь иноходца ничуть не хуже покачивания колыбели. Он устремил взор вдаль, озирая голые сучковатые леса.
– Когда я выхватил тебя в лесу из-под носа у тех богемцев и мы едва не утонули, ты была вздорной, как крестьянский терьер-крысолов; а когда ухаживала за мной, ты была отважна и самоотверженна, приглушив собственное горе. Но с той поры, как ты оказалась в компании Бланш, это было как прилив, гонящий воду вверх по реке. Темные воды поглощают все, что когда-то там было. И с тобой то же самое. Ты стала домоседкой, утопающей в потоке ветреных сплетен и шикарных одеяний.
– Томас, я провела… – запротестовала она, насупившись.
– Христиана. Я еще не договорил, – твердо, без нотки гнева произнес он. – Мне хотелось бы дать тебе больше. Я не могу. Наши судьбы и имущество будут переплетены. Все, что у меня есть, – твое, но ты солдатская жена, а не супруга дворянина, и всех нас ждут трудности и опасности. У тебя не будет благородной компании, в лучшем случае купеческая жена, чтобы помочь с ребенком в чем понадобится. Я могу отлучаться из дома на недели. Мое сердце и моя постель принадлежат тебе, но все остальное требует моего внимания. Прими эту жизнь или возвращайся к Бланш. Она встретит тебя с распростертыми объятьями. Я буду наведываться время от времени. Ребенок твой, пока ему не исполнится семь, и тогда он станет моим. Ты должна решить, чего хочешь. И я молюсь, чтобы это был я.
Вручив ей поводья иноходца, он развернул своего коня вперед. Это риск, но необходимый. Следовать ли за ним – решать ей. Но если последует, то отвернется от удобств замка Аркур и они встретят свое неопределенное будущее вместе.
К весне Христиана давно отделалась от отчаяния, охватившего ее при виде состояния дома, который Блэкстоун занял для них. Он жил в одной комнате, не обращая внимания на прискорбное состояние остальных, служивших пристанищем Сакету и его людям. Она потребовала у Томаса – и получила – дюжину горожан вместе с женами, чтобы убрать все следы грязи и вымыть весь дом сверху донизу с уксусом. А как только трубы были прочищены и очаги разожжены, она обыскала всю округу в поисках розмарина и других трав, чтобы сжечь их, наполнив благоуханием зловонную атмосферу немытых людей, собак и нечистот, оставленных ими после себя. Для комнат, которые она навещала нечасто, было довольно и свежего тростника, но она настояла, чтобы полы в остальных застелили тростниковыми циновками. Ни одна женщина не может мести своими юбками по рыхлому настилу, не зацепившись, пока его не утопчут за месяцы хождения туда-сюда. К собственному удовольствию – и изумлению, – Блэкстоун понял, что влияние Бланш д’Аркур сыграло свою роль. Христиана стала госпожой в собственном доме, хоть и не отстранилась от горожан на недосягаемую высоту. То, что она дочь бедного французского рыцаря, дало ей преимущество обращаться к любому из них – ремесленнику или работнику, прачке или белошвейка – с простым достоинством, внушающим уважение. Брат Симон делился с ней своими познаниями о лекарственных зельях, и она рассыпала по всему дому полынь и блошницу, перетертые с ромашкой, чтобы не позволять паразитам плодиться. Тщательно расспросила и приставила к делу слуг, как и дворецкого для надзора за ними. На него была возложена ответственность за ведение счетов по хозяйству, а он, будучи членом городского совета, представил Блэкстоуну реестр трат и необходимого для поддержания города и его населения на протяжении следующего года. За несколько коротких месяцев Христиана сделала жилище домом и организовала небольшую челядь для поддержания в порядке и его, и причитающихся к нему огородов. Организовав разведывательную вылазку, чтобы изыскать способ прибрать к рукам монетный двор короля Филиппа, Блэкстоун по возвращении обнаружил дом – пусть и лишенный гобеленов и украшений, зато теплый и уютный, подобающий человеку, взявшему город, а теперь простершему над ним свою защиту.
В последующие недели Блэкстоун готовил свой план. Монетный двор учинили в небольшом замке на краю обрыва, над скалами, возносящимися на двести футов. Дорогу к главным воротам охранял небольшой гарнизон человек из пятидесяти, исключая возможность непосредственного штурма, а об осаде не могло быть и речи. Прежде чем войско Томаса доберется до цели, придется нанести удар в самое сердце края, расколотого междоусобицей, и этот набег должен быть стремительным и точным. Любая из сторон может счесть его вторжение на свою территорию прямым посягательством. Во время рекогносцировки он подкупил козопаса, чтобы тот показал ему тропы, пробитые по склонам холма, чтобы люди Блэкстоуна могли подобраться со стороны самой уязвимой стены замка, где они сумеют вскарабкаться на скалы. Как только они проломят стены, лучники, укрытые до той поры в соседнем лесочке, нанесут удар по стражам на дороге, загнав их внутрь. Мэтью Хамптон будет контролировать дорогу, а люди Томаса – цитадель. Враг, оказавшись между двумя вражескими группировками за внешней и внутренней стенами, застрянет на месте, не в состоянии двинуться ни вперед, ни назад. Блэкстоун изложил план Мёлону и Гино, после выздоровления поставленному комендантом Шульона. Они разделят гарнизон пополам в начале июля, когда потеплеет и травы на пастбищах будет более чем достаточно. К той поре их кони восстановят силы после зимовки. Шульон и прочие поселения, удерживаемые именем Блэкстоуна, будут убирать озимую пшеницу, и ему хотелось вернуться к жатве, чтобы позаботиться о надежном сохранении и защите урожая от грабительских набегов наемников. План казался удачным.
