Бог во плоти. Святоотеческое учение о человеческой природе Господа нашего Иисуса Христа - [9]
Люди рождались духовно мертвыми, осужденными на смерть, удобопреклонными ко греху, в рабстве у диавола. Как это выражалось в их жизни? До падения человек имел ясный и светлый ум, так что он мог проникать в природу вещей[91], после падения разум человека глубоко помрачился, и он с большим трудом и множеством ошибок стал приобретать познание об окружающих его предметах видимого мира. До падения человек находился в ближайшем общении с Богом и потому имел о Нем ясное и правильное познание[92], после падения человек естественным путем стал приобретать только самое общее представление о Боге[93], а сообщаемые ему путем Божественного откровения истины оказывались для него непонятными и непостижимыми[94]. Наклонность воли ко греху сделалась уделом человека[95], и он должен употреблять большие усилия, чтобы побороть в себе эту наклонность и идти по пути добра[96]. До падения сердце Адама и Евы отличалось чистотой и непорочностью, было исполнено высоких чувств; после падения в сердце прародителей и их потомков появились нечистые, чувственные желания и стремления к благам мира сего как к источнику счастья. До падения тело человека отличалось крепостью и силой и не испытывало болезней, но после падения болезненность стала его постоянным состоянием. Этот «древний приговор, — как отмечает святитель Иоанн Златоуст, — пребывает в силе доныне»[97].
Поскольку все люди ведут свое происхождение от Адама, то и все это ужасное греховное наследство становится достоянием каждого человека. «Наследуемое через физическое рождение греховное состояние человеческой природы, проявляющее себя как всеобщая склонность людей к греховным поступкам»[98], в богословской литературе получило наименование «первородного греха». Это понятие является ключевым при рассмотрении многих богословских вопросов, поэтому рассмотрим его подробнее.
Глава 3
Первородный грех
Нет ничего известнее учения Церкви о первородном грехе, — но в то же время и нет ничего таинственнее и недоступнее этого учения для обыкновенного человеческого понимания.
Блаженный Августин
Что за таинство — рождение человека в грехе?
Как не живший уже умер? Не шедший — пал? Ничего не делавший — согрешил? Как дети в ложеснах праотца, отделенные от него тысячелетиями, — участники его греха? Благоговейно взирает ум мой на судьбы Божии; не понимает их; испытывать не дерзает; но видит, удивляется им — и славословит непостижимого, неведомого Бога.
Святитель Игнатий (Брянчанинов)
3.1. Происхождение понятия и термина
Словосочетание «первородный грех» (πρωτόγονος αμαρτία, προπάτορος αμαρτία — греч., peccatum originale — лат.) отсутствует в Священном Писании. Но это не значит, что соответствующий богословский термин ложный или в нем нет необходимости. В истории Церкви есть много примеров введения новых небиблейских терминов для изъяснения православной веры: «кафолический» (καθολικός), «Троица» (Τριάς), «Богородица» (Θεοτόκος), «православный» и «православие» (ορθόδοξος и ορθοδοξία), «единосущный» (ομοούσιος)[99] и др. Понятие о наследственном греховном повреждении всех потомков Адама существовало в Православной Церкви всегда и является одним из важнейших для выражения сути христианского вероучения. Более того, достаточно ясное представление о поврежденности человеческой природы отражено уже в ветхозаветном откровении[100].
Происхождение термина «первородный грех» традиционно связывают с именем блаженного Августина, который ввел его в активное богословское употребление, хотя он едва ли является автором такого наименования. По мнению священника Н. Малиновского, «наименование наследственной греховной порчи природы и состояния осуждения за оную грехом первородным стало входить в употребление со времен Тертуллиана (vitium originis) и распространено блаженным Августином (originale peccatum) в борьбе с пелагианами, отрицавшими первородный грех»[101]. Тертуллиан говорил о corruptio (повреждении), проистекающем ex originis vitio (из первоначального порока), святитель Киприан Карфагенский активно развивал эту мысль, а святитель Амвросий Медиоланский придерживался уже того мнения, что мы все погибли в Адаме[102]. Заслуга блаженного Августина была в том, что он договорил эти мысли до конца и ввел термин «первородный грех» в широкий богословский оборот. Он совершенно справедливо отвергал какое-либо приписывание ему авторства в этом вопросе и потому, обличая Пелагия, писал: «Не я выдумал первородный грех, в который верует Вселенская Церковь искони, но ты, отвергающий этот догмат, без сомнения — новый еретик»[103]. Помимо этого, сам факт органичного церковного употребления этого термина на Западе в начале V века (св. Иоанн Кассиан[104], св. Лев Великий[105] и др.) и спокойное отношение к нему на Востоке[106] говорит о том, что термин, употреблявшийся блаженным Августином, был уже широко известным как на Западе, так и на Востоке и являлся вполне соответствующим церковному пониманию первородного греха
