Бог во плоти. Святоотеческое учение о человеческой природе Господа нашего Иисуса Христа - [38]
Святитель Кирилл Александрийский, опровергая Аполлинария и утверждая церковное учение, указывал, что Господь воспринял совершенную человеческую природу, т. е. полную, без какого-либо изъяна, имеющую все свойственное человеку, включая высшую часть души — ум (νοῦς). Отличительной особенностью плоти Христа было то, что она была чиста от какого-либо порока или греховного расстройства (άμαρτια): «Владыка Христос, имея нашу природу, не воспринял нашей греховности, но был чист от всякого греха»[454], т. е. Спаситель был чист как от первородного греха (от «нашей греховности»), так и от личных грехов («от всякого греха»). Святой Кирилл придерживался традиционной для святых отцов мысли, что в момент воплощения произошло воссоздание поврежденного человеческого естества, воспринятого Господом, которое Он «делает прекраснее прежнего»: «Само Слово Божие… восприемлет человеческое естество и воссозидает Свой образ, растленный грехом, обновляет изваяние, приведенное в ветхость сыном злобы, и делает его прекраснее прежнего, не создав его, как древле, из земли, но Сам восприняв его, не пременив Божественное естество в человеческое, но соединив человеческое с Божественным, ибо, оставаясь тем, чем был [т. е. Богом], Он воспринял то, чем не был [т. е. человеческое естество]»[455]. Восприняв человеческое естество, Сын Божий воспринял и неукоризненные немощи (голод, жажду, утомляемость и др.), которые не греховны по существу: «Родившись таким образом, Господь Христос испытывает все наши немощи, кроме греха»[456]. Путем добровольных страданий и подвига Господь наш Иисус Христос сокрушил все искушения диавола, уничтожил силу греха — смерть и тем самым избавил согрешивший человеческий род от жестоких мучений, даровав силу всем верующим в Сына Божия наступати на змию и на скорпию и на всю силу вражию. Толкуя Ин. 14:30, святой Кирилл учил: «[Господь говорит: ] „Грядет мира сего князь и во Мне не имать ничесоже“[457]. Ибо чистый от всякой вины, Он не имел в Себе ничего от семени диавола. Посему-то и прекратил его владычество, и изгнал его вон, и дал искони работавшим Ему силу попирать его, заповедуя и говоря: „Се даю вам власть наступати на змию и на скорпию и на всю силу вражию”[458]»[459].
Подробное учение о совершенстве плоти Спасителя содержится в сочинениях святителя Льва Великого и заслуживает внимательного рассмотрения, ибо его суждения в немалой степени повлияли на содержание Халкидонского вероопределения и воспроизводились впоследствии как на Западе, так и на Востоке[460]. Понятие святого Льва о совершенстве плоти Христа было изложено в его Послании к архиепископу Флавиану, которое мы частично процитировали в начале данной главы. Святой Лев учил, что плоть Христа единосущна нашей плоти, причастна нашей «страдательности», тленности и смертности, но в отличие от нас она совершенно чистая, непорочная, непричастная первородному греху: «Он сделался причастным человеческих немощей, но отсюда не следует, что сделался участником и наших грехов. Он воспринял образ раба без скверны греха (Assumpsit formam servi sine sorde peccati)»[461]. Святой Лев четко различал «немощь и смертность» человеческого естества, которые есть наказание за первородный грех, от самого наследуемого людьми первородного греха: «Его [Христа] природа [человеческая] приняла нас в свое владение… Приняла нас та природа, которая и потомство нашего рода не отклонила от общего всем пути и устранила причастность греху, переходящему на всех людей. Действительно, немощь и смертность, которые есть не грех, но наказание за грех, были приняты Искупителем мира для мучения, чтобы послужить выкупом наших грехов»[462]. Для святого Льва, как и для всех православных отцов, сверхъестественный способ рождения — это одно из важнейших доказательств совершенства и неповрежденности первородным грехом плоти Господа: «Где не произошло смешение отцовского семени, там не примешалось и начало греха. Не познала неприкосновенная девственность вожделения, укротила природу. Взята была от Матери Господа природа, а не вина. Создан был образ раба без рабского состояния, ибо новый человек таким образом был примешан к ветхому, чтобы принять истинную сущность человеческого рода, но исключить первородный грех»[463]. Эту мысль в своих сочинениях он повторял часто: «Новым же рождением рожден Он, потому что непорочное девство не познало похоти и между тем доставило вещество плоти. Итак, Господь принял от Матери естество, но не грех (natura, non culpa). А из того, что рождение это чудно, не следует, что естество Господа нашего Иисуса Христа, рожденного из утробы Девы, отлично (от нашего)»[464]. То, что плоть Господа была, в отличие от нашего естества, без греховного расстройства, не означает, что она не единосущна нашей природе: «Восприяв нас, оная природа не оторвала отрасли нашего рода от общего корня, но не приняла и греховной язвы, переходящей на всех людей. Ибо немощь и смертность, которые составляют не грех, а только наказание за грех, были приняты Искупителем мира для страдания и как цена искупительная. Что, таким образом, было во всех людях знаком осуждения, то во Христе есть таинство благочестия. Он Сам, свободный от всякого долга, подверг Себя жесточайшему наказанию»
