. Для святителя Афанасия, как и для всех православных отцов, было сотериологически важно, что Христос воспринял плоть безгрешную и неповрежденную, подобную естеству первозданного Адама. Объяснял он это так: «Посему пришло Слово, Бог и Создатель первого человека, чтобы сделаться человеком для оживотворения человека и низложения злобного врага; и родилось от жены, восставив себе от первого создания человеческий зрак в явлении плоти без плотских пожеланий и человеческих помыслов, в обновленном образе; потому что в Нем воля единого Божества и целое естество Слова в явлении человеческого зрака и видимой плоти первого Адама, не в разделении лиц, но в бытии Божества и человечества. Посему диавол приступил к Иисусу как к человеку, но, не обретая в Нем признаков древнего своего всеяния… уступил над собою победу… Потому и Господь сказал:
„Грядет сего мира князь и во Мне не обретает ничесоже“
[422]; хотя знаем, что Второй Адам имел душу и тело и целого первого Адама. Ибо если бы речение
„ничесоже“ относилось к бытию человеческому, то каким обрел бы видимое тело Сказавшего: „
Ничесоже“? Но не обрел в Нем ничего такого, что сам (диавол) произвел в первом Адаме»
[423]. По мысли святителя Афанасия Великого, восприятие Спасителем совершенной человеческой природы не исключает и восприятие смертности и тленности, ибо эти свойства, как учил святой Афанасий, изначально присутствовали в естестве человека: «Человек, как сотворенный из ничего, по природе смертен; но, по причине подобия Сущему, если бы сохранил оное устремление к Нему ума своего, мог замедлять в себе естественное тление и пребыл бы нетленным»
[424]. Однако в полной мере смертность и тленность проявились лишь по грехопадении, как пишет святой Афанасий: «Преступление заповеди возвратило их в естественное состояние, чтобы, как сотворены были из ничего, так и в самом бытии, со временем, по всей справедливости потерпели тление»
[425]. Поэтому и Христос, по мысли святого Афанасия, воспринимая полноту человеческого бытия, воспринимает тленность и смертность. Это восприятие, учит святой Афанасий Великий, было необходимо для спасения людей, ибо «Слово знало, что тление не иначе могло быть прекращено в людях, как только непременною смертью; умереть же Слову как бессмертному и Отчему Сыну было невозможно. Для сего-то самого приемлет Он на Себя тело, которое могло бы умереть, чтобы, как причастное над всеми Сущего Слова, довлело оно к смерти за всех, чтобы ради обитающего в нем Слова пребыло нетленным и чтобы, наконец, во всех прекращено было тление благодатию воскресения. Потому, воспринятое Им на Себя тело принося на смерть, как жертву на заклание, свободное от всякой скверны, этим приношением сходственного во всех подобных уничтожило немедленно смерть»
[426]. Таким образом «смерть всех приведена в исполнение в Господнем теле»
[427].
Святитель Василий Великий, говоря о безгрешном состоянии Господа как в личном отношении, так и в природном, указывал, что единственным примером такого невинного состояния является только первозданный Адам до грехопадения. Толкуя пророка Исаию (7:15): «Он будет питаться молоком и медом, доколе не будет разуметь отвергать худое и избирать доброе», святитель Василий учит, что этот стих описывает состояние непорочности Господа: «состояние Адама до греха было близким к описанному [состоянию Господа]… Господь подражал невинному и неповрежденному еще состоянию Адама; а тем, что отвергнул лукавство, вознаградил преслушное законопреступление»[428].
Подобные суждения имеют место в творениях святителя Григория Богослова. О совершенстве плоти Спасителя он пишет: «Сам Бог, в честь мою, соделался совершенным человеком, чтобы посредством воспринятого, воссоздав дарованное, уничтожить осуждение всецелого греха и через Умершего умертвить умертвившего»[429]. Слово «совершенный» в отношении человеческого естества Христа он воспринимает в полном смысле, как идеальное безупречное естество, не имеющее какой-либо ущербности или недостатка («Он именуется Агнец[430], как совершенный»[431]), непричастное греху (ἁμαρτία) («Он делается человеком по всему, кроме греха»[432]). Совершенство Его плоти, по мысли святителя Григория Богослова, в определенном смысле соотносимо с совершенством Божественным. Он пишет: «Воплотившееся Слово совершенно не только по Божеству, в сравнении с Которым ничего нет совершеннее, но и по воспринятому естеству, которое помазано Божеством, стало тем же с Помазавшим и, осмелюсь сказать, купно-Богом»[433]. Совершенство плоти Христа подразумевает, что оно «непорочно и нескверно, потому что врачует от позора и от недостатков и скверн, произведенных повреждением; ибо хотя воспринял на Себя наши грехи и понес болезни, но Сам не подвергся ничему, требующему уврачевания»[434]. Наличие неукоризненных немощей в человеческом естестве Христа, по мысли святителя Григория, является проявлением естественных свойств человеческой природы: «Он утомлялся, и алкал, и жаждал, и был в борении, и плакал — по закону телесной природы»[435]. Неукоризненные немощи в человеческом естестве Спасителя не свидетельствуют о какой-нибудь порочности Его естества, «ибо не имел нужды в очищении Сам Он — „
