Бог спит. Последние беседы с Витольдом Бересем и Кшиштофом Бурнетко - [39]
— Вы когда-нибудь верили в пропагандистскую ложь? Ваша жена хотела вступить в партию.
— Ей тогда было двадцать два года. А тут открываются новые возможности: можно получить разные полезные вещи — «железные легкие»[107], то, сё…
Да вы и сами знаете: девушки, они вообще очень эмоциональные. Еще один аппарат дадут, еще один… Говорили: запишешься в партию, получишь очень нужный аппарат. И она готова была записаться, чтобы еще один ребенок смог дышать.
— Что такое «железные легкие»?
— Вам этого не понять, я пять лет учился… За две минуты не объяснишь.
— А как вы запретили жене вступать в партию? Что вы ей сказали?
— «Ты идиотка!» Вот и все.
— У вас никогда не было иллюзий, что коммунисты хотят сделать что-то хорошее?
— Были коммунисты, которые этого хотели. Например, в министерстве здравоохранения собралась команда под руководством Штахельского — идейные люди, которые правда прекрасно работали. Подсчитано, сколько хорошего они сделали. Даже для такой пешки, как я, всегда была открыта дверь. Я свободно заходил к министру — он знал, что без дела я не приду. Вообще, поначалу состав минздрава был отличный, гуманный. Поглядите, сколько всего было сделано в первые три года этого якобы «коммунизма»! А почему? Да потому, что этим занимались люди, которые знали, чего хотят. Специалисты. Взять хотя бы «Акцию В»[108]: это же колоссально — в Польше искоренили сифилис. Потом много лет в стране не было ни одного свежего случая венерического заболевания — не на чем было объяснять студентам, что это такое.
— Каковы были границы сотрудничества с властью? Может, стоило записаться в их партию, чтобы эти «железные легкие» все-таки попали в Лодзь?
— Нет. Они и без того попали. Моя жена тогда была наивная как ребенок. Не хочется рассказывать, что творилось у нее в голове. Они со Сташеком Новицким уже с четвертого курса дежурили в больнице, хотя о медицине тогда еще понятия не имели! Вычитают что-то из учебника Орловского и идут лечить детей — врачей не хватало, вот и брали студентов. Я сам на четвертом курсе заведовал отделением — у меня была палата на тридцать коек. Обхохочешься…
— А что отвечать тем, кто утверждает, будто антисемитские настроения возникли оттого, что евреи поддерживали коммунистов при установлении в Польше преступного режима?
— Утверждать можно что угодно. Евреи вводили коммунизм? Да сколько их было, этих евреев?! Кто-то уже подсчитал, сколько евреев служило в Управлении безопасности, и получилось, что ничтожный процент по сравнению с поляками. Коммунизм здесь ввел генерал Серов[109]. Вначале наши гэбисты и пикнуть не осмеливались. Русские тут всем заправляли. Даже знаменитая Бристигер[110] была всего-навсего рукой Кремля, исполнителем. Могла Серову что-то подсказать: у них были особые отношения, а он плохо знал реалии, — но все решения принимали русские.
Была бы спина, найдется вина. Еврей — удобный враг, презрение к евреям в Польше прививали немцы. Свою роль сыграло и то, что евреев можно было убивать безнаказанно.
Антиеврейские настроения возникали даже из-за того, что считалось, будто евреи, как бараны, покорно идут на бойню. Раз позволяют себя убивать, значит, сами виноваты. То есть они хуже всех.
Из лодзинского гетто вывезли двести тысяч евреев без единого выстрела, верно? А поляки бы боролись — было ведь Варшавское восстание и так далее. Поляки сражались за свободу, а евреи шли на смерть, как бараны. Вот и росло презрение к этому народу.
Гитлеровцы пять лет успешно вбивали это полякам в голову. Тем более что почва уже была подготовлена: перед войной тоже царили антисемитские настроения. В Варшаве еврейский парень моего возраста не мог зайти в книжный магазин Гебетнера и Вольфа на Краковском предместье — студенты из университетских корпораций сразу же на него набрасывались и били. А в университетах существовало «скамеечное гетто»[111]. Никто не призывал убивать евреев, но лозунги «Не покупай у еврея» были везде. На некоторых магазинах и кафе появились таблички: «Евреям вход воспрещен». Во Львове висели огромные транспаранты «День без евреев». И драки постоянно случались. А когда один богатый еврей перед самой войной купил самолет для Фонда национальной обороны, об этом умолчали. В газетах написали, что даритель — некая фирма, но не упомянули, что фирма еврейская.
Все, хватит.
— Ну так что с этой заповедью: «Не произноси ложного свидетельства»? Можно иногда лжесвидетельствовать?
— Конечно. Нужно врать, если хочешь спасти человека. Если знаешь, что кого-то обвиняют несправедливо, но не имеешь убедительных доказательств его невиновности, тогда ври и спасай его.
Однажды, дожидаясь возможности поговорить с Мареком Эдельманом, я пошутила, что мы ходим к нему, как к цадику. И тогда сын Доктора, Александр, сказал, что не помнит, чтобы, когда он был маленький, к его отцу выстраивалась очередь. Когда же начались очереди? После книг Ханны Кралль? Во время военного положения? После того как американцы, западные европейцы и, наконец, поляки доросли до того, чтобы чтить память о Холокосте?
По той же самой причине, по какой израильтянам сегодня не хочется вспоминать об Эдельмане, в Польше Эдельмана полюбили. Не забуду, какая разразилась овация, когда Эдельман вошел в auditorium Maximum Краковского университета, где обсуждалась книга «Страх» Яна Гросса
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Марек Эдельман (ум. 2009) — руководитель восстания в варшавском гетто в 1943 году — выпустил книгу «И была любовь в гетто». Она представляет собой его рассказ (записанный Паулой Савицкой в период с января до ноября 2008 года) о жизни в гетто, о том, что — как он сам говорит — «и там, в нечеловеческих условиях, люди переживали прекрасные минуты». Эдельман считает, что нужно, следуя ветхозаветным заповедям, учить (особенно молодежь) тому, что «зло — это зло, ненависть — зло, а любовь — обязанность». И его книга — такой урок, преподанный в яркой, безыскусной форме и оттого производящий на читателя необыкновенно сильное впечатление.В книгу включено предисловие известного польского писателя Яцека Бохенского, выступление Эдельмана на конференции «Польская память — еврейская память» в июне 1995 года и список упомянутых в книге людей с краткими сведениями о каждом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Что может связывать Талмуд — книгу древней еврейской мудрости и Интернет — продукт современных высоких технологий? Автор находит удивительные параллели в этих всеохватывающих, беспредельных, но и всегда незавершенных, фрагментарных мирах. Страница Талмуда и домашняя страница Интернета парадоксальным образом схожи. Джонатан Розен, американский прозаик и эссеист, написал удивительную книгу, где размышляет о талмудической мудрости, судьбах своих предков и взаимосвязях вещного и духовного миров.
Белые пятна еврейской культуры — вот предмет пристального интереса современного израильского писателя и культуролога, доктора философии Дениса Соболева. Его книга "Евреи и Европа" посвящена сложнейшему и интереснейшему вопросу еврейской истории — проблеме культурной самоидентификации евреев в историческом и культурном пространстве. Кто такие европейские евреи? Какое отношение они имеют к хазарам? Есть ли вне Израиля еврейская литература? Что привнесли евреи-художники в европейскую и мировую культуру? Это лишь часть вопросов, на которые пытается ответить автор.
Очерки и эссе о русских прозаиках и поэтах послеоктябрьского периода — Осипе Мандельштаме, Исааке Бабеле, Илье Эренбурге, Самуиле Маршаке, Евгении Шварце, Вере Инбер и других — составляют эту книгу. Автор на основе биографий и творчества писателей исследует связь между их этническими корнями, культурной средой и особенностями индивидуального мироощущения, формировавшегося под воздействием механизмов национальной психологии.
Книга профессора Гарвардского университета Алана Дершовица посвящена разбору наиболее часто встречающихся обвинений в адрес Израиля (в нарушении прав человека, расизме, судебном произволе, неадекватном ответе на террористические акты). Автор последовательно доказывает несостоятельность каждого из этих обвинений и приходит к выводу: Израиль — самое правовое государство на Ближнем Востоке и одна из самых демократических стран в современном мире.